Выбор воды

– Фёдор «Ниву» почистил, колёса поменял.

– Значит, нашла ключ от гаража? И где он был?

– В отцовской куртке.

– Ты ведь всегда знала, что ключ там, да?

Отец вывез мои детские вещи из города в деревенский сарай, чтобы те не захламляли квартиру. Тетради, игрушки, одежда заняли место рядом с его удочками, инструментами и старыми автомобильными журналами, которые он держал для растопки печи. Пласты накапливали фамильный слой, перемешиваясь с пылью и паутиной.

Исписанные прописи и тетради нельзя было выбросить, потому что это были не слова – а слова, которые училась писать я.

В мешках лежали не сандалии – а сандалии, в которых училась ходить я.

Не игрушки – а друзья, с которыми впервые заговорила я.

Не платье – а платье, в котором впервые сфотографировали меня.

Всё, что я до сих пор не могу найти, – там, внутри.

Быть вещью означает иметь владельца. Эта принадлежность запускает историю присвоения.

Нет больших или маленьких вещей – есть только запах вещи, который не выветривается и не отстирывается, возвращая к обладателю.

Археология – наука о запахах и свете, пропитавших вещи.

Здесь, на мосту у озера Бохинь, я стою в той точке, откуда начинала свой поход.

Слышно, как из Бохиня вытекает ручей Озерница. Скоро к нему присоединится река Мостница, и они попадут в реку Сава-Бохинька.

Вода везде напоминает воду в других местах. Напоминает ли берег – берег в других местах?

– Кира?

Джейкоб, проезжающий по мосту на фургоне, открывает дверь.

– Решил ехать дальше?

– Поедешь со мной?

– Куда?

– На озеро Блед, а там посмотрим.

– Я уже обошла озеро вокруг. Привет ежу.

– Хорошо смотришься на мосту с этой татуировкой. Мост на мосту. Почему ты тогда сбежала?

– Я никогда не смогу тебя спасти. Ты никогда не сможешь меня спасти. Увижу, что ты так же этого боишься, будешь делать вид… А я хочу знать, что ты не боишься. Что я – не боюсь.

Захлопнув дверь, Джейкоб едет дальше, но, остановившись, высовывается из окна и улыбается:

– See you on the road![79]

Я сворачиваю в сторону Старой Фужины, недалеко от которой начинается маршрут на гору Триглав. Тропа вдоль дороги уводит туда, где ровная поверхность сменяется холмами.

Так тихо, что я могу наконец расслышать низкий голос Эверетта – расслышать считалку, доносящуюся то ли из леса, то ли с озера Блед, то ли из пустой книги того толстяка в простыне, то ли из моей груди:

мы все идём в одном лесу
за нами волк
а мы к ручью
спроси у бабушки зачем
ему всегда идти за нами
живя огромными зубами
спроси у деда своего
который спит уже давно
мы почему его не видим
когда рассматриваем шорох
спроси у всех кто здесь бывает
куда корзины пропадают
зачем на западе восток
а север югом называют
чьего здесь имени не знают
и сто имён здесь у кого
на просеке до трёх считают
лесные прятки в одного
в одном лесу идём как дети
в одном и том же белом свете
мы ждём когда наступит снег
и выпадут все зубы волка