Выбраковка

Тут прибежал старший дневной смены – все тот же Корнеев. Несмотря на глубокую личную антипатию к «папенькиному сынку», на этот раз он в точности как Валюшок двинул Гусева локтем. И даже выдавил нечто похожее на улыбку.

– Значит, так, Корнеев, – скомандовал шеф. – Бери машину, сажай туда Гусева и вези его в головной офис. Лично доведешь до кабинета директора и сдашь его помощнику. Если не будет особых распоряжений – сиди там и жди. Потом заберешь… – шеф злорадно глянул на Гусева, – …то, что останется, и привезешь обратно. Лично отведешь ко мне в кабинет. После чего свободен. Выполнять!

– Есть! – четко отрапортовал Корнеев, щелкая каблуками. – Разрешите идти?

– Стоп. Гусев, – шеф протянул руку, – оружие сюда.

Гусев, который на протяжении всей речи шефа и ухом не повел, резко переменился в лице. Тем не менее он достал игольник и вложил его в требовательно шевелящую пальцами ладонь.

Шеф критически оглядел игольник и небрежно швырнул его на подоконник дежурки.

– Издева-а-ется, – проворковал он. И протянул руку вновь.

– Это мое, – деревянным голосом выдавил Гусев.

– У тебя своего ничего нет! – отрезал шеф.

– Интересная мысль. – Гусев возвел глаза к потолку. – И, кажется, верная…

– Корнеев, заберите у него огнестрельное!

Корнеев осторожно придвинулся к Гусеву.

– Пэ, будь любезен… – попросил он.

– Личная собственность, – казенно процитировал Гусев в окружающее пространство, – не может быть отчуждена, кроме случаев…

– Сейчас будет тебе случай. Корнеев, читай ему «птичку»!

Корнеев оторопело глянул на шефа.

– Зачем? – спросил он. – И вообще, кого Пэ застрелит? Тут же только свои. В директора он, что ли, пулять будет?

– Старший уполномоченный Корнеев!!!

– Шеф, вы же этого на самом деле не хотите! Слушай, Пэ, ну отдай ты пушку, ей-богу!

– Корней, я тебя просто не узнаю. – Гусев улыбнулся давнему своему недругу и сунул руку под куртку. Очень медленно вытащил «беретту», но шефу ее не вручил, а пустил вдоль подоконника дежурки. Из окна метнулась рука и чуть было пистолет не сцапала, но шеф оказался еще проворнее. Он жадно схватил оружие, буквально выдернул из рукоятки обойму и подслеповато уставился на верхний патрон. Выщелкнул его прямо на пол и ткнулся носом в следующий. На лице шефа отразилось глубокое разочарование.

– Весь боекомплект сюда!

Гусев выложил на полированную доску еще три обоймы. Шеф и их придирчиво исследовал.

– Ладно, – сказал он уже не так злобно. – Корнеев, все ясно? Выполняйте.

– Не хочу с вами портить отношения, – печально сообщил Гусев, – но зря это все. Я на такие дела злопамятный. Пошли, Корней.

– Нет, вы только посмотрите на этого наглеца! – возопил за спиной шеф. – Злопамятный он, видите ли! Да по тебе каторга плачет, кретин!

Гусев на ходу полуобернулся было, намереваясь ответить, но Корнеев благоразумно увлек его за собой.

– На чем поедем? – спросил Корнеев бесцветным голосом, когда они вышли на стоянку.

– На моей. – Гусев уверенно направился к «двадцать седьмой».

– Сам поведешь?

– Нет. Тебе приказано, ты и вези. Слушай, Корней, ты вообще из офиса выходишь когда-нибудь? Смотри, надорвешься. И опять-таки всех денег не заработаешь.

– У меня дочь больная.

– Что-то серьезное? – машинально спросил Гусев, предаваясь раздумьям о том, какая головомойка ждет его у директора и что умнее будет говорить.

– Брак, – коротко бросил Корнеев. – По сердцу.

– Иди ты! – Гусев встал как вкопанный.

– Если не лечить – брак. А так держится потихоньку.

– Но должны же бесплатно…

– У нас такие операции просто не делают. Нужно везти за границу. Представляешь, какие бабки? Ничего, еще года два отпашу…

– Тьфу! – Гусев распахнул дверцу, сел в машину и достал ключи. Нащупал под сиденьем замочную скважину, повозился немного и выдвинул лоток сейфа. Вытащил потертый исцарапанный «макаров» и с откровенным неудовольствием его оглядел.

– Не могу без ствола, – виновато сказал он, протягивая Корнееву ключи. – Голым себя чувствую.

– Такой же маньяк, как и все, – хмыкнул Корнеев, заводя мотор.

– Не без этого. – Гусев копался под курткой, прилаживая оружие. В пластиковом ложементе игольника маленький пистолет тонул, из кобуры «беретты» – вываливался. Наконец Гусев просто сунул его за пояс.

Корнеев давно не сидел за рулем и путь на Лубянку выбрал неудачный – через набережную. Когда машина нырнула под Большой Каменный мост и Корнеев свернул налево, Гусев дернулся было, но опоздал. Впереди махнули жезлом, и поперек дороги выкатился милицейский «ушастик».

– Тютелька в тютельку, – сказал Гусев и посмотрел на часы. – Сейчас хозяин домой поедет. Ладно, минут десять покукуем.

Корнеев оглянулся – сзади и с боков их уже заперли такие же не наблюдающие часов раздолбаи.

– Может, спецсигнал включить? – задумался вслух Корнеев. – Продеремся как-нибудь.

– Да ладно, – отмахнулся Гусев. – Мне спешить некуда, у тебя до конца смены тоже еще часа полтора. Отдохнем.

Некоторое время они сидели в полном молчании. Наконец Корнеев не выдержал.

– Так чем же вы стреляли в министра, товарищ Гусев? – спросил он, ловко имитируя начальственный тон. – Заряд усиленный, сердечник бронебойный?