Выбраковка

– Не совсем так, – сказал директор после короткого раздумья. – Я бы выразился определеннее. Но строго между нами. Вы понимаете? Строго. Впрочем, извините, не мне вас учить, что такое государственная тайна. Но вы тоже должны понять – меня никто не уполномочивал с вами делиться. Это, так сказать, моя личная инициатива. И от того, какие вы сделаете выводы…

«Так, – подумал Гусев. – Вот теперь все ясно. Теперь я понимаю, отчего старик так вытаращил глаза тогда на кладбище, когда я его спросил насчет отстрела выбраковщиков. Он просто ничего не подозревает. Чересчур велик и слишком инертен для того, чтобы войти в группировку, которая намерена заново поделить власть и собственность. Интересно, он воспринял мои предупреждения всерьез? Сомневаюсь. Но тем не менее старый хрен всегда старался меня защитить, даже когда опасность бывала гипотетической. Ведь сразу предложил исчезнуть из страны, тут же! А поняв, что я за границу не сбегу, решил хотя бы спасти меня от вероятной пули и капнул на мозги директору. А директор, оказывается, знает гораздо больше. И хочет сейчас на всякий случай прикрыть свою задницу. Ведь неизвестно, кто еще одержит верх в кремлевских разборках, – а директор раздолбая Пэ Гусева в любом случае прикарманит. И радостно сдаст его победившей стороне.

В одном директор прав – АСБ ликвидируют. Агентство свое отработало. И слава богу, наверное. Хватит. Еще годик на маршруте, и Пэ Гусев окончательно сойдет с ума. Пора завязывать.

Но главный вопрос даже в другом – кто и как именно будет распускать АСБ. Может, действительно забежать в Кремль и рассказать, как тут со мной директор откровенничал? Предупредить старика, что он не видит заговора под самым носом? Старик действительно очень сдал в последнее время. Да нет, глупости. Я и так дал ему более чем достаточно информации к размышлению. А у него-то самого хватает возможностей докопаться до истины. То же самое Агентство натравить на кого следует. Полчаса элементарного психотропного допроса – и вся правда на поверхности».

– Что? – переспросил Гусев, возвращаясь к реальности. – Ну, что вы там бормочете?

Директор опешил. Перед ним сидел неожиданно другой Гусев, совсем не тот, который только что мялся, делал большие глаза и разыгрывал из себя безответственного папенькиного сынка. Этого Гусева, настоящего, хорошо знали подонки, которых он «прихватывал» на маршруте. Но директор, разумеется, нет. Да и не предполагал даже.

– Говорите что хотели, – приказал Гусев. – Ну?!

– Э-э… – протянул директор. – Однако. Ну, в общем, я хотел пояснить, что тот самый вагон, как вы очень хорошо сказали… Конечно, в нем может оказаться тесновато. Но я не исключаю возможности… Что его просто отцепят от поезда.

И посмотрел Гусеву в глаза – кристально честным взглядом человека, который выдавил-таки из себя ровно столько правды, сколько был в состоянии.

«Вам что-нибудь известно о времени отправления поезда?» – чуть было не ляпнул Гусев, но удержался. Это был бы уже перебор. Директор на такие откровения не пошел бы. Да и не знал он, наверное, деталей. В самый последний час ему позвонят и скажут – начинай. И всемогущее АСБ начнет «самоочищаться» от неуправляемых и опасных ветеранов, неспособных «поглядеть в глаза реальности». Агентство парализует себя, превратившись на время в замкнутую систему, которая будет слишком занята, чтобы выполнять приказы извне.

И как-либо влиять на происходящее вокруг.

А когда все кончится, выживший молодняк переведут в охрану чего-нибудь – хотя бы бывшего ГУЛАК, который станет каким-нибудь «Главресурсэкспортом», а на дверях головного офиса сменят вывеску.

И я, отсидевшийся в кабинете, останусь навсегда один.

Меня ждет одиночество в сто раз страшнее, чем то, в котором я пребываю сейчас.

Ведь меня даже не убьют – зачем? И не сошлют, и не спрячут.

Человека, который так легко предал своих, умнее использовать.

Я еще поживу – но какой ценой?!

– Ясно, – сказал Гусев. – И сколько же платят заведующему отделом в ранге замдиректора?

Директор расцвел:

– Не так уж много. Раза в три больше, чем вы зарабатываете на маршруте. Но зато и риска никакого. Вы меня понимаете?

«Да что ты заладил: понимаете, понимаете… Хуже Мышкина, ей-богу. Тот хоть придуривается, а ты-то нет. Всего лишь стараешься быть многозначительным».

– А в перспективе… Впрочем, я вам уже говорил.

– Мне очень понравилась ваша формула «Дать Гусеву всё», – с мягкой улыбкой сообщил Гусев. – Я был польщен до глубины души.

– А мне очень понравился ваш поступок, – с видимым облегчением расплылся директор. Трудные переговоры закончились, началась положенная по протоколу светская беседа, директор своего добился и был теперь, похоже, счастлив. – Я в курсе, что вам пришлось настаивать на своем. Этот юноша дознаватель оказался не в меру ретив и совсем недальновиден.

– Я, слава богу, уже не юноша. Бывают моменты, когда интересы Агентства расходятся с буквой закона.

Директор от восторга чуть не подпрыгнул.

– Кстати, я не один такой в Центральном, – сообщил Гусев.

– Какой? – напрягся директор.