Выбрать быль

Отвлёк меня шорох, это Тоока уже прибежала с полной корзинкой лекарств и стаканом воды, вытащила антисептическую заживляющую мазь, упаковку бинтов, пузырёк перекиси. Склонившись над пленницей, девушка тут же зажала носик и отшатнулась.

— Так не пойдёт!

Я вопросительно вскинул брови.

— Полнейшая антисанитария! — продолжила разорятся вовсю хозяйничающая девушка, — где ты её нашёл? А, не важно. Дай её сюда. Иди и наполни ванну! Срочно!

Мою волю подавили. Кажется я скоро перестану быть хозяином самому себе. Впрочем, с грязью что-то надо делать и мне, право же, было бы неловко мыть связанную девушку…

По возвращению я некоторое время наблюдал как две особи женского пола старательно давят друг друга взглядами. И точно не уверен, чья была бы победа, если бы пленница не находилась в таком жалком положении, а у второй не было бы в руках футуристически выглядящего ствола.

— Надо её искупать…

— Глаз с неё не спущу.

Уж что-что, а скорость этого чумазого создания я оценил и ни за что не хотел бы вновь схватиться с ней при прочих равных условиях. Не знаю, чего стоит Тоока в бою, но мне бы не хотелось, чтобы ей перегрызли горло.

— Я сейчас!

Хлопнула дверь. Не прошло и десяти минут, в течение которых мы спокойно разглядывали друг друга, как девушка вновь влетела в дом, причёска её была чуть встрёпана, платье в некотором беспорядке, но в целом вид имела довольный. Заскочив в ванную, уже через пару минут она крикнула?

— Давай её сюда!

Мне оставалось лишь молча пожать плечами и перетащить грязную и вонючую пленницу, свисающую безвольным мешком. Тоока стояла посреди ванной комнаты в классическом закрытом школьном купальнике, щёлкая ножницами. Да, мышцы у неё не выделялись, были аккуратными и гладкими, без жёсткости рукопашника, скорее как у пловца, да и на костяшках у неё я никогда не замечал характерных следов, как и мозоли на указательном пальце, но мало ли боевых стилей, не использующих жёсткую ударную технику. Спустя секунду тряпьё было срезано с худого, землисто-бледного тела, и девушка, поправив пальчиком складку купальника на подтянутой попке, стрельнув перед тем на меня взглядом, принялась тщательно отмывать маленькое чудовище, расчёсывать, очищать волосы от скопившейся там грязи, отскребать крепкой мочалкой хрупкое тельце. Я же, всё это время, стоял в дверях, готовясь бросится на перехват.

Наконец банные процедуры, продлившиеся, кажется, целый час, закончились и я, вновь вручив школьнице шокер, принёс второе полотенце и единственную женскую одежду, — ночную рубашку и штаны из мягкой ткани в мелкий цветочек, — забытую у меня сестрой.

— Шин?

— Ага, — я присел рядом, и крепко взял до сих пор не проронившую ни слова девочку за руки, расстегнув наручники, тщательно контролирую каждое напряжение мышц, пока её вытирали и одевали в ночнушку. Кто бы мне сказал, что я буду опасаться маленькую и голую девочку, даже не укутанную в абайю, под которой вполне можно навестить пару кило тротила — посмеялся бы в лицо.

— Операция прошла успешно, — утёрла Тоока честный трудовой пот, быстро, но качественно обработав раны, замотав бинтами её ножки, пока я вновь нацеплял браслеты, и внезапно приложила палец к губам, понятливо кивнув, и подняв спящее тельце, я отнёс пленницу в комнату, аккуратно положив на кровать. Вновь расстегнул наручники и приковал одну руку к ножке стоявшего рядом массивного столика. Под светом ночника, после снятия слоя грязи, с аккуратно расчёсанными густыми тёмными волосами, она выглядела постарше, лет на четырнадцать-пятнадцать. Просто очень маленькая и хрупкая. Я вспомнил её звериную силу и ловкость, поёжился, после чего аккуратно укрыв одеялом, сел в кресло, направив на неё шокер. Спустя пару минут ко мне присоединилась профессиональная банщица, уже одетая но с всё ещё влажными волосами.

— Что будешь с ней делать? — прошептала она, присев рядом на подлокотник.

Я лишь пожал плечами. Думаю, утром разберёмся.

— Дежурим по очереди. Не спускаем глаз.

Продержавшись на одной силе воли до пяти часов утра, следя за ровным дыханием маленькой смерти, выглядящей столь беззащитно, что я в иной ситуации я бы и не понял, зачем направлять на неё оружие и приковывать наручниками, я сдал пост сонно позёвывающей и старательно трущей глаза школьнице, поставил будильник на восемь и вырубился, едва голова коснулась подушки. Не сказать, что мой сон был приятным и лёгким, его всё время прерывал некий зов, непонятный, тянущийся откуда-то извне. Словно кто-то очень хотел сначала разорвать меня на куски, потом сменил на интерес, желание узнать получше, с некоторой толикой благодарности, небольшая вспышка гнева и толика радости. Я ворочался, метался, в конце концов умудрившись сползти с кровати и ткнуться лбом в пол. Сонно проморгавшись и увидев на циферблате только семь тридцать, я всё же решил встать и проведать "пост".

— М-м-м… м-м… — встретила меня выпучившая глаза Тоока, привязанная к креслу и с кляпом во рту, видимо из разорванной наволочки, с роскошной шишкой на лбу.