Выбрать навсегда

Как она мечтала о горячей ванне или хотя бы душе, дрожа в такси (хотя обогрев в машине был включен на полную мощность). Как вошла домой и сразу, вместо того чтобы включить воду и встать под душ, отыскала виски Джима (странно — как же он забыл про свой любимый напиток, уходя?) и выпила залпом полстакана.

Как сморщилась от неприятного вкуса. Нашла в холодильнике непочатую бутылку кока-колы и разбавила виски до приемлемой концентрации. Как пила и плакала, совсем как в дешевых мелодрамах. Плакала, смеялась над собой, но легче почему-то не становилось. И Робин снова наливала в стакан виски, разбавляла его колой, выпивала залпом. Сумка была брошена в угол кухни, Робин забыла, что нужно переодеться… Потом она чуть было не уснула на диване в гостиной — в слезах, растрепанная, в офисной одежде… Но была разбужена неожиданным звонком в дверь.

Как, открывая Майклу дверь, она чувствовала: голова стала еще более тяжелой, все вокруг плывет — а легче не стало ничуть.

Так обидно ей давно не было.

Мало того что ее без объявления войны бросил постоянный любовник, так еще и нашло в баре одно из самых неприятных воспоминаний ее детства.

Да пошли они все к черту!

Они просто не смогли оценить ее по достоинству.

Ни один, ни другой… ни все остальные.

Конечно, чертовски неприятно слышать, какая ты никчемная. Джим — тот хотя бы не пытался самоутвердиться и возвыситься за счет Робин, когда они расставались.

А Джек…

Да, он совершенно определенно идиот. Тупица.

Наверняка бездельник и раздолбай. Это было написано у него на лице. Об этом кричал его внешний вид… да все, все — и даже выбор бара, где Джек выпивал с приятелями как раз в тот момент, когда приметил Робин возле стойки.

Робин прекрасно понимала, что на все словесные излияния Джека не стоит обращать ни малейшего внимания.

Он нес чепуху. Хотя…

Алкоголь развязывает человеку язык, и Джек вполне мог быть искренним в выражении своего «фи» бывшей однокласснице.

Ну и что? Он сам — отнюдь не подарок! Где сейчас та фифа с блестящими камешками на туфельках? Вряд ли он женат на принцессе из их общего прошлого!

Но одно Робин знала совершенно точно.

Больше ни один мужчина не осмелится так поступить с ней.

Больше никто не предаст ее ради другой женщины (или сопливой девчонки, как уже бывало когда-то).

Больше никогда…

Робин пока не знала, как ей быть дальше, как жить, что делать и чем заниматься.

Но она ясно увидела цель перед собой.

Больше не допустить подобной ситуации.

Нет, Робин не собиралась отныне избегать мужчин, стать мужененавистницей, поставить крест на своей личной жизни.

Наоборот.

Она поняла, чего ей больше всего хочется.

На этот раз она сделает правильный выбор. Выберет навсегда.

Выберет мужчину, который не способен поступать так с женщинами.

С любимой женщиной.

Вытирать об нее ноги, перешагивать, переступать через нее. Забывать об их отношениях… даже в минуты внезапных и острых соблазнов.

Она, Робин, непременно найдет мужчину, для которого окажется дороже всего на свете!

Больше никогда рядом с ней не окажется парня вроде Джима или Джека.

Конечно, Робин понимала — чтобы изменилось ее окружение, сперва ей необходимо измениться самой.

Но главное — это начать. И первый шаг был сделан. Первый шаг к пониманию себя, своих желаний…

Теперь придется как следует поработать над собой.

Но кто сказал, что дело того не стоит?

Что мужчина всей жизни не заслуживает того, чтобы ему посвятили какую-то часть своей жизни? Разумеется, это придется осуществить, прежде чем они встретятся…

Мужчина, который никогда не предаст, лучший представитель своего пола, — и новая, обновленная Робин.

Больше никто и никогда не посмеет назвать ее «серой мышкой».

Он просто окажется не в состоянии сделать это.

Она никогда больше не будет такой. Чего бы ей это ни стоило.

8

— Робин, — повторил Майкл.

По ее щеке скатилась едва заметная слезинка. Майкл ее не увидел. Но заметил, что на коже Робин появилась влажная дорожка.

Он подвинулся ближе и коснулся пальцем ее щеки:

— Странно… мокрая. — Майкл хотел свести все к шутке. — Давай мы завтра же найдем тебе новую работу? Не стоит так уж убиваться…

Робин всхлипнула.

Почему-то она уже ничего вокруг себя не видела. Она пыталась удержаться, балансируя на хрупкой грани между равновесием и истерикой, но горячая влага заволокла ей глаза. Робин отчаянно сморгнула — раз, другой. Тут же стало лучше видно Майкла, но зато и щеки стали куда более мокрыми…

— Робин?

Она неопределенно пожала плечами.

— Это из-за мужчины, да? — негромко спросил Майкл.

Робин закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

В голос, взахлеб, отчаянно.

Ей было неимоверно стыдно. Как могла, она пыталась сдерживаться, но теперь боль и обида вырвались наружу, воплотившись в маленьком соленом водопаде… Она не хотела плакать при Майкле. Им уже не десять и не пятнадцать лет, они оба уже не школьники. Они — взрослые люди. Такие слезы еще годятся для детских переживаний. Можно плакать, закрывшись в ванной, никого не смущая, переживая свое горе в одиночестве. Но сдержаться Робин не могла. Ей было стыдно.