Выброшенный в другой мир. Дилогия (СИ)

   - Еще как пытались, - усмехнулся Салан. - Они все были изолированы друг от друга, так что сговориться не могли, а мы по каждому факту проводили перекрестную проверку. После того как показательно наказали двоих, врать прекратили. Одежду сшили по той, которую сняли с пленных. С собой взяли оружие, спецснаряжение и почти двести килограммов динамита. Из-за этого у профессора случилась истерика: мы у него выгребли все запасы. После прибытия на побережье всех быстро обучили работе матросов.

   - А с капитаном не случилось истерики, когда вы перекрашивали его паруса? - спросил Сергей и пояснил для остальных: - Корабль, который забросит группу в союз, будет идти только ночами по компасу, поэтому корпус и паруса ему выкрасили в черный цвет.

   - У капитанов истерики не бывает, - ответил Салан, - но судно приобрело страшноватый вид. Ночью его совсем не должно быть видно.

   - А как же они поплывут обратно? - спросила Альда. - Этим же судном?

   - Нет, - покачал головой Салан. - Если их останется достаточно для управления парусником, они его захватят в одном из портов. Наш корабль их только доставит и сразу же уйдет.

   - А если их будет мало? - спросила Лани. - Как же так можно?

   - Не беспокойтесь, принцесса! - сказал Салан. - Наши парни что-нибудь придумают.

Глава 6

   - Садитесь, Альбер, и рассказывайте, - сказал Сергей Парману. - От вас было довольно подробное письмо, но вы, наверное, не все доверили бумаге?

   - Обо всем не напишешь, ваше величество, - уклончиво ответил генерал. - Когда мы были в столице, пришлось встречаться с канцлером и другими сановниками прежнего короля. Далеко не все из них вызывают доверие. Вот здесь я описал свои впечатления, думаю, вам это будет интересно. Кроме того, я не писал о золоте.

   - О каком золоте идет речь? - спросил Сергей. - Насколько я знаю, вы в казну ничего не сдавали.

   - Пока не сдавал, - ответил Парман. - Когда мы взяли штурмом первый из графских замков, в казне было всего два десятка золотых и немного серебра. Слуги разводили руками, а хозяева делали вид, что не знают, куда девалось золото. Граф Стеф Жармо подставил шею под меч, так и не сказав ни слова. Он был осужден и не видел смысла нам что-то предлагать. Графство было богатое, а казна пуста, и ее поиски ничего не дали, а я там не мог долго задерживаться. Тогда я сделал своим пленникам предложение...

   - Вы им предложили отдать часть золота? - догадался Сергей.

   - Половину, - уточнил Парман. - На меньшее они не согласились.

   - А новые владельцы?

   - Я их в дележке не учитывал. Хватит с них и имений. С остальными замками повторилось то же самое.

   - А в письме вы об этом не писали, потому что не были уверены, что я подтвержу ваше обещание? Вам самому-то не стыдно, Альбер? Вспомните, я когда-нибудь подводил друзей? Или вы меня уже вычеркнули из списка своих друзей из-за этой короны? Так вроде вы тогда еще об этом не знали. Сколько вы привезли золота?

   - Много. Точно не скажу, а примерно будет сто шестьдесят тысяч золотых. Пока это золото в войсковой казне.

   - Ну что же, вы меня порадовали. И мне оно пригодится, и не придется тратиться на обустройство графских семейств. Что-то у нас получаются очень прибыльные походы. Вы записывали, у кого сколько взято?

   - Да, вот список, - рядом с первой бумагой генерал положил вторую.

   - Слуги с кем-нибудь уехали?

   - За каждым семейством увязалось человек по десять. Я по просьбе пленников дал им немного денег, так они с небольшим обозом следовали за армией. Сейчас расположились на плацу одного из лагерей и ждут вашего решения.

   - Совсем хорошо. Распорядитесь, чтобы перевезли золото и доставили сюда на задний двор всех пленников. Сразу все решим.

   Через два часа в уменьшившемся из-за строительства внутреннем дворе замка собралось двадцать два человека, окруженные охраной.

   - В своих бедах вы виноваты сами, - сказал им Сергей, оглядев бывших графов. - Убив королевскую семью, главы ваших родов нарушили свою клятву и потеряли жизни, а вы лишились титулов и имений.

   Старики, женщины с детьми и подростки. В их глазах были горе, страх и ненависть, но все слушали внимательно, ловя каждое слово.