Вычеркнутая из жизни

Кира резко вскочила на ноги, но голова внезапно закружилась, и она вновь повалилась на мерзлую землю. Больно ударилась коленкой о какой-то камень и почувствовала, что на нее накатывает дурнота. Наверное, все-таки лекарство, пусть не все полностью, всосалось в кровь. Девушка чувствовала неприятную слабость, в голове шумело. Только не это! Как глупо будет упасть в обморок – упасть сейчас, когда она обо всем догадалась и должна спасти ребят!

Она не стала тратить время на то, чтобы отдышаться и попытаться вновь подняться на ноги. Ползком, на четвереньках, двинулась вдоль палатки, отыскивая вход. Тяжело, шумно дыша, она по-собачьи ползла по холодной земле. Успеть, успеть бы! Кира специально не поднимала головы, чтобы не видеть призрачных фигур, целиком и полностью сосредоточившись на том, чтобы быстрее добраться. Господи, да ведь здесь всего-то пара шагов! Однако сейчас это крошечное расстояние казалось огромной, непреодолимой дистанцией.

Почти теряя сознание, она ввалилась вовнутрь палатки.

– Денька! – прохрипела Кира. – Вставай! Элка, просыпайся!

Ей никто не ответил.

– Ребята! Мы ошиблись… Пожалуйста!

И снова тишина. «А если тут никого нет?! Если оно уже забрало их?» – в смятении подумала Кира.

Глупости! Не может этого быть. Она принялась шарить руками вокруг себя и наткнулась на Дениса. В тот же миг он жалобно всхлипнул во сне.

– Денечка, – с облегчением выдохнула Кира и снова принялась звать его и Элку. Ничего не получалось – она не могла их разбудить.

Свет! Нужно срочно включить свет. Кира нащупала лампу и включила ее. Желтоватый свет полоснул по глазам, и девушка на секунду зажмурилась, но тут же распахнула глаза и осмотрелась. Картина была вполне обычная, даже немного странная в своей обыденности, учитывая происходящее. Ее друзья спокойно спали, повернувшись друг к другу спинами. Денис приоткрыл рот и по-детски подвернул ладонь под щеку. Ей вдруг захотелось тоже улечься и забыться, отключиться от всего…

Вместо этого она подползла к Элке, тронула ее за плечо, погладила по волосам, провела рукой по щеке. Подруга не пошевелилась. Кира еще не успела до конца осознать, что видит перед собой, как тот же бесстрастный голос, напугавший ее там, на улице, отстраненно произнес: «Бесполезно. Она мертва».

И тут Кира разглядела Элкину каменную, бездыханную неподвижность, почувствовала холод, идущий от мраморных щек. Она застонала, обеими руками перевернула подругу на спину и закричала. Вернее, кричать больше не могла: воспаленное, сорванное горло было способно издавать лишь скрипучий беспомощный вой. Кира зажимала руками рот и выла, не в силах оторвать взгляда от мертвого застывшего лица.

Почему так вышло? Элкино бедное, исстрадавшееся сердце не выдержало напряжения, страха и просто остановилось, отказалось биться?

– Эля! Эля! – бормотала она, но та уже не могла ей ответить. Красавица, хохотушка, безбашенная, шальная, непутевая, бесконечно добрая и столь же бесконечно несчастная Элка ушла вслед за Леней и Милей.

Кира не помнила, сколько просидела вот так, тупо глядя на тело подруги и повторяя ее имя. Потом, словно нехотя, пришло понимание: нужно действовать. Эля умерла, но они с Деней пока еще живы.

Механически, словно заводная кукла, Кира потянулась, чтобы прикрыть Эле лицо, потянула за конец одеяла и услышала, как что-то зашуршало у нее под рукой.

Блистер. Пустой.

Сколько же таблеток она выпила? Специально убила себя или просто не рассчитала дозу, побоялась, что не сумеет заснуть? Так или иначе, Элка свой выбор сделала. Эта мысль была неприятно жесткой, даже жестокой, и Кира постаралась отбросить ее, отогнать. Но, как ни крути, сейчас ей следовало подумать о себе и Денисе.

Потом, все потом. Если им удастся выжить, она станет скорбеть об ушедшей подруге и ругать себя, что не уследила за ней, и молиться, и плакать, но сейчас…

Сейчас она не может позволить себе этой роскоши. Ей необходимо выбраться отсюда, вытащить их с Денисом во что бы то ни стало.

Она натянула край одеяла на лицо Эле, с усилием отвернулась от нее и подвинулась к Денису, который продолжал все так же спать.

– Деня, – как можно громче произнесла она и принялась его тормошить.

Кое-как перевернув мужчину на спину, Кира теребила его за плечи, трясла за руки, растирала ему уши («Вроде бы так будят беспробудно спящих пьяных?»), щипала за щеки…

Он не реагировал. Вконец измучившись, задыхаясь от сознания собственного бессилия, Кира упала ему на грудь и расплакалась. Она должна была объяснить ему, рассказать, чтобы он понял то, что недавно открылось ей.