Вычеркнутые из жизни: судьбы инвалидов в СССР

И все же красные ветераны являлись привилегированной категорией граждан. В противовес ей в советском обществе 1920 – 1930-х гг. было довольно много «неприкасаемых» – людей, которые в силу своего социального и классового происхождения являлись объектом постоянной дискриминации. К ним относили уцелевших представителей дореволюционной элиты, а также деклассированные элементы – проституток, уголовников, нищих. Среди последних было немало страдающих различного рода телесными и психическими недугами. С очередным ужесточением репрессий в начале 1930-х гг. многие из этих людей стали жертвами мероприятий по «очистке» городов, когда власти хватали людей на улицах Москвы, Ленинграда, Харькова, Сочи и отправляли на спецпоселение в плохо приспособленные для жизни районы. Изначально эти мероприятия были направлены против уголовников и блатных, однако, поскольку поиски реальных преступников представлялись небезопасным и хлопотным делом, доблестные сотрудники советских карательных органов избрали иную стратегию. Милиционеры арестовывали случайных людей, просто оказавшихся на улице без документов, считая, что законопослушные граждане будут вести себя тихо, надеяться на исправление ошибки и никуда не сбегут. Уголовников-рецидивистов среди ссыльных оказалось 10 – 20%, остальные были либо бродягами, либо обычными крестьянами и горожанами. Только весной 1933 г. в Западную Сибирь выслали около 39 тыс. человек. В последующие несколько месяцев к ним добавились еще многие тысячи «социально вредных», высланных из Москвы. 23 июля 1933 г. омский оперсектор ОГПУ сообщал о прибытии эшелона, доставившего из Москвы 1719 человек: «Из состава имеется значительная часть инвалидов, стариков и женщин с малолетними детьми». Как справедливо заметил новосибирский историк Алексей Тепляков, «отношение советских властей к инвалидам и умственно неполноценным напоминало нацистскую программу эвтаназии». Но если нацисты практиковали прямые убийства тяжелобольных в клиниках, то в СССР предпочитали действовать более изощренно, отправляя увечных людей в ссылку в непригодные для жизни места. В феврале 1930 г. руководители Лубянки указывали полпреду ОГПУ по Средне-Волжскому краю Борису Баку: «Установлено, что в вашем эшелоне №501 имеется значительное количество переселяемых, не имеющих теплой одежды… включительно до детей. Большое количество накожных больных, есть сумасшедшие, идиоты. Предлагается расследовать причину таких явлений и ликвидировать на будущее время». В 1933 г. среди высланных в Сибирь горожан оказалось много безногих, безруких, а также «слепых, явных идиотов, малолетних детей без родителей». Условия содержания спецпереселенцев были чудовищными. 70 тыс. из них оказались на шахтах Кузбасса, где их поселили в палатки и плохо отремонтированные бараки. Десятки тысяч высланных разбросали по нарымским болотам. События, происходившие здесь, своей жестокостью затмевали любой фильм ужасов. Показательной иллюстрацией является страшная трагедия, разыгравшаяся с мая по август 1933 г. на острове Назино. Этот необитаемый клочок суши посреди Оби стал местом массовой гибели «социально вредных и деклассированных элементов», которых высадили сюда без еды, крыши над головой, какой-либо утвари. Оказавшись без средств к существованию, люди стали массово вымирать от голода, холода и болезней. При этом имели место десятки случаев людоедства. В результате из 6114 высланных к августу 1933 г. в живых осталось немногим более 2 тыс. человек. Эта трагедия получила нежелательную огласку, и местным властям пришлось оправдываться перед начальством. Но делали они это в высшей мере своеобразно. Так, например, бывший комендант острова Цепков заявлял: «Я считаю, что это, с одной стороны, было плохо, а с другой, неплохо. И вот почему. Если бы эти прибывшие деклассированные были выселены не на остров, а в места, которые были мной подготовлены, то их положение было бы лучше, но для местного населения это была бы «могила», было бы плохо».

Глухонемые шпионы