Вычисляя звезды

Мне никак не удавалось унять дрожь. Рваные вдохи были быстрыми и поверхностными. Я стиснула челюсти и зажмурилась.

Сиденье сдвинулось, и Натаниэль притянул меня ближе. Он склонил ко мне голову, запечатывая меня в маленьком коконе из твида и шерсти.

Его родители были старше моих и умерли несколько лет назад, поэтому он знал, что мне нужно, и просто обнимал меня.

– Я думала… Моей бабушке – сто три, и я полагала, что у моего отца впереди еще целая вечность.

Он резко вдохнул. Так, будто его ударили ножом.

– Что такое? – испугалась я.

Натаниэль размеренно выдохнул и притянул меня ближе.

– Было предупреждение о возможном цунами.

– О боже.

Бабушка жила в Чарлстоне. Не в пляжном домике на самом берегу. Однако весь город был расположен на пологом побережье. А еще там жили мои тети и дяди. И двоюродные братья и сестры. И еще Маргарет, которая только родила.

Я попыталась сесть, но руки Натаниэля крепко держали меня.

– Метеорит упал незадолго до десяти. Значит, цунами придет… Придет когда?.. Мне нужна карта… И знать бы еще, насколько он был велик. И куда точно угодил. И какой там была глубина…

– Элма. – Натаниэль сжал меня еще крепче. – Элма. Ш-ш-ш… Ты своим родственникам сейчас ничем не поможешь.

– Но бабушка…

– Знаю, милая, знаю. Когда мы доберемся до самолета, то, быть может…

Достигшая нас ударная волна вдребезги разбила все стекла в машине. Последовавший грохот вибрировал в моей груди, точно ракета, покидающая стартовую площадку.

Я испытывала давление каждой своей клеткой, оно наполняло мое сознание ревущими волнами, снова и снова.

Я вцепилась в Натаниэля, он же вцепился в руль, а машина, дернувшись, заскользила по дороге.

Мир вокруг стонал и ревел, и ветер выл в лишенном стекол салоне автомобиля.

Звук наконец затих, и оказалось, что машина порядком отъехала. Поперек дороги, будто опрокинутые великаном, аккуратными рядами лежали деревья, а те, что не упали, оказались полностью очищены от снега и листвы.

Лобовое стекло машины просто исчезло, а на нас лежало покрывшееся паутиной трещин ламинированное стекло из окна со стороны водителя. Я приподняла его, и Натаниэль помог мне вытолкнуть его наружу. Из неглубоких царапин на его лице и руках сочилась кровь.

Он поднял руку к моему лицу.

– У тебя кровь идет. – Его голос звучал словно из-под воды, и, заговорив, он нахмурился.

– И у тебя тоже, – мой собственный голос звучал приглушенно. – У тебя уши повреждены?

Он кивнул и, размазывая кровь, провел ладонью по лицу.

– По крайней мере, не услышим плохих новостей.

Я рассмеялась, хотя смешно мне вовсе не было. Я потянулась, чтобы выключить радио, и замерла с протянутой рукой.

Из динамика не доносилось ни звука, и дело было не в том, что взрыв повредил радиоприемник. Молчал эфир.

– Должно быть, местную радиовещательную башню напрочь снесло.

– Поищи другую станцию. – Натаниэль включил передачу, и машина наша неохотно проползла несколько футов. – Погоди-ка. Не-ет. Сожалею, но придется идти пешком.

Даже если бы машина осталась цела, далеко бы мы на ней не уехали, поскольку поперек дороги была навалена тьма-тьмущая деревьев. Но до аэродрома всего мили две, и летом мы иногда ходили туда пешком.

Может быть… Может, мы все еще доберемся до Чарлстона прежде, чем на него обрушится цунами.

Только бы самолет оказался невредим. Только бы метеоусловия оказались благоприятными. Только бы у нас было достаточно времени!

Шансы на успех были более чем призрачны, но что мне еще оставалось, кроме как надеяться?

Мы вышли из машины и быстрым, насколько это возможно, шагом направились к аэродрому.

* * *

С помощью Натаниэля я перебралась через корявый ствол дерева. Затем поскользнулась на влажном спуске и, не держи он меня за руку, непременно приземлилась бы на пятую точку. Я все торопилась, торопилась… Глупо, конечно, ведь навернись я и сломай себе шею или даже всего лишь руку, пользы от этого никому бы не было.

Глядя на тающий снег, Натаниэль поморщился.

– Температура растет.

– Жаль, купальник с собой не захватила. – Я ободряюще, как мне казалось, похлопала его по руке, и мы продолжили путь.

Отчаянно храбрясь, я вела себя более чем легкомысленно. Полагала, что таким образом предоставлю Натаниэлю меньше поводов для беспокойства.

По крайней мере, меня перестало трясти. Я не слышала птиц, но не знала, было ли тому причиной частичное повреждение слуха или они просто замолкли. Во многих местах дорога была перекрыта стволами упавших деревьев либо оторванными от уцелевших крупными ветками, но двигаться по ней было предпочтительнее, поскольку она давала нам ориентир. Мы продвигались тяжело и медленно. Одетые не по погоде, даже несмотря на нагретый взрывом воздух, мы вскоре почувствовали, что нас одолевает холод.

– Ты правда думаешь, что самолет уцелел?

Порезы на лице Натаниэля перестали кровоточить, но кровь и грязь придавали ему почти пиратский вид. Именно таким, как мне представляется, выглядел бы настоящий пират, носи он твид.

Я обогнула очередную крону упавшего дерева.

– Как бы то ни было, аэродром все же ближе, чем город, да и…