Вычисляя звезды

– По словам Клемонса, президент Бреннан сказал, что дочь его спросила, почему она не может быть астронавтом.

Я отняла руки ото рта. Рассмеялась и, не думая ни секунды, предположила:

– Поди, интереснейший разговор меж теми мужчинами выдался!

– Выяснилось, что дочь президента Бреннана сказала: «Я хочу отправиться в космос с доктором Йорк и хочу стать такой же женщиной-астронавтом, как и она».

И вот тогда уж все мои попытки воздержаться от слез потерпели полную неудачу, а вместе со мной слезу пустил и Натаниэль.

Представляете, за какого замечательного мужчину я вышла замуж!

Любой, кто посмотрел бы на нас тогда, подумал бы, что мы скорбим, но я-то, сказать по правде, была тогда счастливее всех на свете.

* * *

Понятно, чем обеспокоен был мой муж, записывая меня на прием к врачу, но винить его в том я не могу, хотя, да, признаюсь, и была на него тогда чертовски зла.

Он отвез меня в клинику, провел до кабинета врача и сел в коридорчике. Он, разумеется, зашел бы и в кабинет, если бы я ему позволила.

А я… Я угодила прямиком в холодное смотровое кресло, ноги мои оказались вставлены в стремена, а незнакомый мне мужчина принялся дотошно изучать мои самые интимные места.

Вскоре доктор отодвинул свое вращающиеся кресло. Сообщил:

– Теперь вы можете сесть, миссис Йорк. – Он был худощав, говорил с красивым шотландским акцентом, а бледно-голубые глаза его из-под густых бровей изучали меня въедливо, сосредоточенно. – Ну, вы определенно не беременны.

– Я знаю. Но все же спасибо вам.

– Может, расскажете мне немного больше о своей рвоте?

– О рвоте?

– Ваш муж упомянул о ней, назначая встречу.

Мне немедленно захотелось пристукнуть Натаниэля, но все же, сжав губы и стиснув зубы, я вымучила подобие улыбки и произнесла:

– О, на самом деле ничего особенного. Вы же знаете, какими бывают мужья.

Он вперился своими глазами в мои. Едва слышно заговорил:

– У вас, возможно, есть полное право злиться на него, но я попрошу вас быть со мной совершенно откровенной. Ничего не скрывать. Ведь я, как вы, надеюсь, помните, – ваш доктор. Так расскажите мне, пожалуйста, о частоте и характере рвоты, которая вас преследует.

– Понятно. – Я потерла лоб. Доктор хотел просто располагать голыми фактами. Точно так же, как я хотела видеть исходные цифры до того, как они пройдут через машину-компьютер. – Понимаете ли, моя проблема болезнью вовсе не является. Просто я теряюсь, когда мне приходится выступать перед большой группой людей, и такое происходит уже давненько. Началось, пожалуй, как только я стала подростком.

– Теряетесь непосредственно перед тем, как заговорить?

– Иногда перед… А иногда после. – Я, склонив голову, поддернула подол своего платья, а голова моя непроизвольно дернулась.

– Как часто такое с вами случается?

– Случается, если я… Сейчас такое происходит лишь изредка. – Я вовсе не была подготовлена к подобному разговору с доктором, но теперь на меня нахлынули воспоминания, и щеки мои вспыхнули. – Но были времена… Бывало, что я чувствовала себя… Подавленной, что ли? Такое случалось, если я допускала подряд несколько ошибок или чувствовала себя вдруг… никчемной.

– А вас когда-нибудь лечили от подобных проблем?

Я покачала головой:

– Нет.

Мой брат, Гершель, когда-то настаивал, чтобы я обратилась к врачу, но я боялась, что врач тот вынесет приговор, согласно которому я окажусь негодной для университета. Или расскажет о моих проблемах родителям, что для меня тогда было еще хуже.

– Когда у вас возникают проблемы с окружающим миром, вас одолевает одышка? Вы начинаете интенсивно потеть? У вас учащается сердцебиение? И вообще, те симптомы, о которых я веду речь, присутствуют ли у вас до наступления рвоты?

– Да. Да, присутствуют.

Он кивнул и придвинул к себе блокнот с бланками рецептов.

– У вас наличествует тревожное расстройство, что неудивительно, учитывая эпоху, в которой мы живем. Газеты называют ее Эпохой Метеорита, но я полагаю, что Эпоха Треволнений – более подходящие для нее название. Я пропишу вам «Милтаун» и направлю вас к…

– Никаких препаратов принимать я не стану.

Он поднял голову и пристально посмотрел на меня.

– Прошу прощения?

– Я не больна. Просто иногда расстраиваюсь, и никаких пилюль мне не надо.

– Препарат, который я вам рекомендую, – совершенно безопасен. Верьте мне, ведь выписываю его я своим пациентам чуть ли не каждый божий день.

– Но в нем для себя я не вижу ни малейшей необходимости. – Перспектива присоединяться к армии женщин, сидящих на успокоительных, мне вовсе не улыбалась. – У меня же – отменное здоровье.

Доктор указал на меня ручкой.

– Если бы я сказал вам, что ваша рвота вызвана гриппом, вы бы тоже отказались от соответствующих лекарств?

– Грипп – совсем другое дело.