Выданная замуж насильно

Врач долго осматривал меня. У меня было сильное кровотечение. Месячные начались внезапно и оказались очень болезненными.

- Вы прежде сталкивались с подобной проблемой?

- Нет.

- В вашей жизни все в порядке? Расскажите мне.

- Все хорошо. Я на каникулах - нечего рассказывать.

- Подобные заболевания возникают на нервной почве. Вы уверены, что все в порядке? Никаких стрессов? У вас никогда не было приступов спазмофилии, эпилепсии, судорог?

- Нет, никогда. У меня все нормально.

- Я так не думаю. Вы похудели? Сильно?

- Да нет, не особенно.

Я лгала. Я стала тощей, как курица в марокканской деревне, совсем не ела и ночью не могла сомкнуть глаз. Это, наверное, было очевидно для опытного врача. Да и кто падает в обморок от вида проститутки или безобидной по сути выходки идиота.

Я не сказала больше не слова и не воспользовалась случаем попросить о помощи. Подсознательно я догадывалась, что молчание, а также травмы детства, побои отца отравляли мое существование, поэтому мое тело время от времени, как могло звало на помощь. Но тогда я ещё не понимала всего этого. Как ни парадоксально, именно скрытность поддерживала во мне силы и позволяла двигаться дальше: рассказав обо всем, я бы раскисла.

Я не видела связей между своим страхом изнасилования, одержимостью девственностью, видом проститутки и оскорбительным шлепком ниже талии. Если бы кто-нибудь указал мне на это, я бы рассмеялась ему в лицо. Я всегда умела смеяться над проблемами, но действительно серьезных вещей никогда не замечала. Я истеричка? Допустим, и что?

- Все в порядке… Я здесь на каникулах.

Широкая улыбка врачу, легкий смех с приятельницей – и я успешно прохожу все испытания. Но я была доведена до предела и боялась, не произойдет ли со мной что-нибудь по-настоящему страшное.

Я снова позвонила матери, сказать, что хочу вернуться домой, но совсем не имею денег. Она попросила назвать адрес, на который можно их переслать. В итоге я снова летела на самолете домой, раздавленная очередным провалом. Все мои попытки прорваться к свободе были такими жалкими. Казалось, я прикоснулась к аду вдали от семьи, но, возвращаясь домой, снова направляюсь прямиком в логово хищника.

Я не знаю, может, именно тогда отец и принял решение о моем замужестве. Такая мысль должна прийти ему на ум. Но он должен был знать наверняка, осталась ли я девственницей. Вскоре мне должно было исполниться девятнадцать, я на корню загубила все его планы насчет моей профессии бухгалтера – куда не глянь, сплошное разочарование. Поэтому отец не мог не задуматься о том, чтобы избавиться от меня раз и навсегда.

Обратный путь походил на возвращение под арест. Мама крепко обняла меня.

- Слава Аллаху, ты жива-здорова!

Отец ещё не вернулся с работы. Братья не проронили ни слова. Я поняла, что глава семьи как обычно сделал указания на мой счет: не задавать вопросов, не разговаривать. Отец пришел - я поздоровалась, но он не ответил. Меня снова не существовало. Когда он поступал так со мной, мне хотелось сжаться в комок в углу и умереть. Я готова была терпеть побои, лишь бы меня перестали игнорировать. Он не представлял, до какой степени это убивало меня. Любимой фразой отца, когда речь заходила обо мне, была: "Лучше бы я воспитывал сотню мальчишек, чем одну такую дочь."

Я не получила свой диплом об общем профессиональном образовании, но отец так этого не оставил. Он был решительно настроен на то, чтобы я сдала экзамены и стала вольным слушателем. "К черту, - подумала я. - И не собираюсь". А вслух произнесла:

- Да, конечно, сдам, когда осенью вернусь в колледж. Не волнуйся, я узнавала: регистрация открыта и в сентябре.

Я снова хитрила - невольно станешь врать напропалую, если захочется немножко свободы. Я была готова даже клясться на Коране, да простит меня Аллах. Лучше уж обманывать, чем терпеть одну порку за другой.

Я понимала, что не смогу оставаться дома. Мне нужна была работа: даже самый бесперспективный вариант стал бы глотком свежего воздуха и сделал меня материально независимой. Я зарегистрировалась в нескольких агентствах временного трудоустройства, названивала и дважды в день посещала их, чтобы они не вздумали забыть про меня. В перерыве между моими звонками они не успевали даже включить компьютер. Я хотела быть первой в списке, чтобы ухватиться за малейшую возможность. Даже если мне пришлось бы мести полы, оставаться дома не было больше сил. В итоге я нашла работу на сборочном конвейере на заводе. Ничего сногсшибательного. Отец хотел запрятать меня куда-нибудь в офис - так он представлял себе успех дочери, - но весь мой энтузиазм пропал, хотя я и не махнула свое будущее рукой. Было очень важно не остановиться, продержаться на ежедневной работе, несмотря на его сопротивление. Я стала регулярно приносить в дом деньги, от которых отец не мог отказаться, пока ждал моей сдачи экзаменов на вольного слушателя.

Фортуна мне улыбнулась, и вскоре подвернулась ночная работа с девяти вечера до пяти утра, что удваивало мой заработок. Я согласилась не раздумывая. Но как уговорить родителей позволить мне такое? Дочь, работающая по ночам!