Выдержал, или Попривык и вынес

Мы подписались и старались убдить себя, что будущность обезпечена; но разговоръ и поясненія мистера Баллу привели насъ нсколько въ уныніе и въ сомнніе. Онъ говорилъ, что эта кварцевая поверхность не составляла все богатство нашей руды, но что залежь въ этой скал, названной нами «Монархомъ всхъ горъ», простиралась, можетъ быть, на цлыя сотни футовъ внизъ въ землю; для лучшаго поясненія, онъ сравнилъ ее съ мостовою тумбою, и имющею почти тотъ же объемъ, что и тумба; спускалась эта залежь далеко внизъ въ ндры земли и имла совсмъ отличительную оболочку отъ стнъ, окружающихъ ее со всхъ сторонъ, и что отличительный этотъ характеръ она никогда не теряла, безразлично, по какому бы направленію не шла и какъ глубоко не проникала бы въ землю. Онъ говорилъ, что легко можетъ статься, что она проходила внизъ на цлую милю, а простиралась на десять, какъ знать, оно неизвстно; но гд бы мы на нее не натыкались, поверхъ ли земли или глубоко внутри, везд могли быть уврены найти въ ней золото и серебро, тогда какъ въ самой скал, которая есть какъ бы футляръ ея, не найдется ни того, ни другого, и чмъ глубже мы будемъ проникать въ залежь, тмъ больше найдемъ богатства. И потому, нечего намъ заниматься поверхностью, а надо приступить къ одному изъ двухъ способовъ: или пробуравить сверху шахту и спускаться, пока не достигнемъ желаемыхъ сокровищъ, скажемъ футовъ на сто или боле, или спуститься съ горы въ долину и тамъ пробуравить тоннель поперекъ горы и уже подъ землею проникнуть до залежи. Начать ту или другую работу, значило взять на себя трудъ на нсколько мсяцевъ, потому что много ли мы могли сработать — пять или шесть футовъ въ день. Но это еще было только начало. Обнаруживъ руду, надо было извлечь и въ фурахъ отправлять ее на отдаленный заводъ, гд бы ее протерли, промыли и извлекли бы серебро, посредствомъ довольно долгаго и дорогого способа. Увы, богатство наше, казалось, отодвинулось на сотню лтъ!

Но работать мы пошли, ршивъ продлать шахту. Цлую недлю поднимались по гор, ежеминутно натыкаясь на инструменты, какъ-то: на заступы, кирки, буравы, рзцы, зубила, ломы, лопаты и на трубки съ разрывнымъ порохомъ; работали мы усердно, не жаля силъ. Сначала раскололи скалу, потомъ стали копать и лопатами выбрасывать, отверстіе постепенно углублялось и все шло хорошо, но вдругъ грунтъ сталъ тверже, понадобились зубила и ломы, вскор подошла такая почва, что ничто не проникало насквозь и пришлось обратиться къ разрывному пороху. Вотъ эта работа была одна изъ самыхъ тягостныхъ! Одинъ изъ насъ держалъ на извстномъ мст желзный буравъ, а другой ударялъ по немъ восьми фунтовымъ молотомъ, оно походило на вколачиваніе гвоздей въ большую чашу всовъ. Черезъ часъ или два буравъ проникалъ, но не глубже, какъ на два или на три фута, длая отверстіе на нсколько дюймовъ поперекъ; туда насыпали мы пороху, прибавляли полъ-ярда разрывныхъ трубокъ, всыпали песку, гравія, утрамбовывали это мсто и потомъ поджигали.

Посл громкаго взрыва и разлетанія вверхъ на воздухъ камней и дыму, мы снова возвращались и находили самое ничтожное количество этого упорнаго кварца, разброшеннаго по сторонамъ, и больше ничего. Недля такого мученія была для меня достаточна, я отказался. Клэгетъ и Олифантъ послдовали моему примру. Шахта наша была глубиною всего на двнадцать футовъ. Мы ршили лучше взяться за тоннель.

Сошли внизъ по скату горы и принялись за работу; черезъ недлю оказалось, что мы прорыли тоннель такой неважной глубины, что можно было скрыть тамъ, можетъ быть, бочку небольшого размра, вслдствіе чего ршили, что залежи намъ достичь скоро не придется, разв только, прокопавъ около девяти сотъ футовъ. Я опять отказался, а товарищи сдлали тоже, но днемъ поздне. Тутъ мы пришли къ убжденію, что тоннель намъ ни на что не нуженъ, а нужна намъ уже разработанная руда, въ этой же мстности такихъ не было.

Ршено было бросить «Монарха» на время.

Народъ, однако, все пребывалъ и восторженно отзывался о рудахъ Гумбольдта; подпавъ подъ общее настроеніе, мы только и мечтали, какъ бы пріобрсть побольше «футовъ». Мы опять занялись изысканіями, опять предъявляли свои права, писали заявленія и давали скаламъ громкія названія; спекулировали своими «футами», обмнивая ихъ на «футы» другого заявителя; однимъ словомъ, въ короткое время мы сдлались собственниками и въ «Грэй Мгл», въ «Колумбіан», въ «Бранчъ Млит», въ «Маріа Джэн», въ «Юниверс», въ «Рутъ-Хогъ-о-Дай», въ «Самсон и Далил», въ «Трезброръ Тров», въ «Голконд», въ «Султан», въ «Бумрэнг», въ «Грэтъ Республик», въ «Грэндъ Могол», и еще въ пятидесяти другихъ рудахъ, которыя никогда не видали ни лопаты, ни заступа. Каждый изъ насъ имлъ не мене тридцати тысячъ футовъ въ «самыхъ богатйшихъ рудахъ на земномъ шар», какъ гласила восторженно молва, а между тмъ мы были въ долгу у мясника. Мы вс отъ восторга, отъ надежды на будущія блага, отъ нервнаго возбужденія пьянли и съ ума сходили, и презрительно относились къ тмъ, кто не зналъ о нашихъ громадныхъ, милліонныхъ длахъ, кредитъ же нашъ у лавочника былъ плохъ.