Выдумщик (Сочинитель-2)

Дмитрий Максимович вдруг скривился, как от сильной боли — он поймал себя на мысли о том, что и сам тоже ловил рыбку в мутной воде — может, и не такую крупную, как на самом «верху», но все же… Бурцев гонял от себя такие мысли — тягостно было ему, бывшему чекисту, причислять себя к когорте жуликов. Бизнесмен — оно, конечно, звучит поприличнее… Только от самого себя убежать-то все равно никому еще не удавалось…

«Ладно, — постарался договориться сам с собой Дмитрий Максимович. — Сейчас главное — из этого говна с „Абсолютом“ вылезти… А там… Лишь бы фирма сохранилась — в конце концов, не может же этот беспредел в государстве вечно продолжаться…»

Еще на подходе к летнему кафе Бурцев заметил за одним из столиков сухощавую фигуру Пименова, и настроение у бывшего «комитетчика» стало понемногу выравниваться. Сашку Дмитрий Максимович знал много лет — знал и уважал, а в каком-то смысле даже и любил. Пименов, конечно, не был ангелом — но он был настоящим опером, для которого работа важнее хороших отношений с начальством или с «братвой». Пименов не работал на Бурцева в прямом смысле, он, скорее, помогал, когда мог, когда это не противоречило его принципам. Ну, а Дмитрий Максимович в ответ старался немножко «подкармливать» опера, чтобы тот не протянул ноги на государственной зарплате…

Поздоровавшись с Сашкой, Бурцев не стал сразу заводить серьезный разговор о своих проблемах. У них с Пименовьм был выработан особый ритуал на встречах — сначала они всегда просто пили кофе и трепались за жизнь, и лишь потом переходили к вещам более серьезным. Но на этот раз они даже кофе допить не успели — Пименов как раз прикуривал, скосив глаза на кончик сигареты, когда Бурцев, оборвав фразу на полуслове, вдруг ткнулся лицом в стол, пятная белый пластик кровью… Выстрела Пименов не слышал, но все равно сразу понял, что Дмитрий Максимович получил пулю в голову… Не зря, видно, называл Сашку одним из своих любимых учеников Сергей Николаевич Клеверов — легендарный мастер с «Динамо»: капитан среагировал мгновенно: упал боком на землю со стула, выхватил пистолет из наплечки, перекатился, нашел глазами цель — бегущего к выходу из Летнего сада сутуловатого человека со «стволом» в руке… Остальные посетители кафе даже не успели еще осознать, что, собственно, происходит, когда капитан Пименов произвел три прицельных выстрела подряд по убегавшему киллеру.

Сутулый упал, но тут же поднялся, и почти сразу же закричали люди, стайкой метнулась невесть откуда взявшаяся детвора, перекрывшая капитану цель… Опер выругался, вскочил на ноги и побежал к выходу из сада, но успел лишь увидеть рванувшую по Фонтанке в сторону Невского белую «девятку»…

Туз, плюхнувшись на заднее сиденье машины, хрипло выдохнул прямо в белые от страха глаза «бычка»:

— Гони, хули вылупился, бакланюга!

«Бычок» всхлипнул и дал по газам — его всего трясло, потому что таких раскладов он никак не ожидал. Парня — кажется, его звали Пашей — использовали «втемную», он всего-то навсего должен был доставить Туза к Летнему саду и оттуда — в аэропорт, и ничего этот Паша не знал ни о своем пассажире, ни о том, что за дело у него минутное намечалось в любимом месте отдыха петербуржцев.

Симоненко стонал от жгучей боли в правом боку, рвал руками торопливо автомобильную аптечку, а Паша давил на газ, постоянно оглядывался и истерично повторял:

— Я на «мокрое» не подписывался, не подписывался, не подписывался…

Машину Паша гнал к Московскому проспекту — видимо, он еще не успел понять, что его пассажиру уже не нужно в аэропорт… На Московском Туз немного отошел от шока и понял, что при такой езде их первый же «гаишник» остановит — а там, там этот придурок Паша его сдаст вчистую…

— Во двор давай! — скомандовал Симоненко, кривясь от боли.

— А?! — Паша дернулся от звука его голоса так, что «девятка» резко вильнула на скорости.

— Во двор, падла, убью!! — заревел Туз, и «бычок» мелко закивал, свернув в ближайшую подворотню — там он и остался, глупый, в своей «девятке» и с пулей в недоразвитом мозгу…

А Туз, накинув Пашину куртку, ушел дворами, сделал круг, вышел к скверу, упал на скамейку. У него сильно кружилась голова.

После «работы» Симоненко должен был вылететь в Мурманск, чтобы «отфильтроваться» там пару недель — но теперь билет на самолет стал ненужным, с дырой в боку в аэропорт можно даже не соваться… Дешево все получилось… А сейчас еще этого Пашу в подворотне найдут, и начнется — облавы и прочесывание города, план «Перехват» и прочие мусорские мульки…

Туз встал со скамейки и, качаясь, побрел к будке таксофона. У него уже все плыло перед глазами, когда он набирал номер мобильного телефона Антибиотика.

— Ну! — откликнулась трубка голосом Виктора Палыча.

— Это я, — прохрипел Туз, но Антибиотик не узнал его.

— Кто «я»?!

— «Семерик», — представился Симоненко старым своим «погонялом», о котором знали немногие. — У меня «палево», я заболел. Там рядом с человеком мусорно было, красный шумнул… Я заболел, тяжело… Помоги…