Выдыхай (СИ)

— Красиво, — она целует место, к которому только что прикасалась, и её губы будто оставляют ожог на коже. — А почему только одно?

— А второе я потерял…

Она прижимается лбом к моей спине, обхватывает руками. Накрываю своими руками её ладошки на моём животе.

— Теперь нашёл, самое время набить второе.

— Я тоже хотела татуировку сделать, хорошо, что там нельзя. Иначе сейчас выглядело бы глупо, — усмехается моя девочка.

Я насторожённо интересуюсь, что за тату. Не дай бог имя этого урода.

— Надпись «Ненавижу Палеру», — говорит с улыбкой, и меня отпускает. — А крыло классное, мне нравится.

— Ага, а сейчас не хочешь что-нибудь красивое? — разворачиваюсь к ней лицом, целую вздёрнутый нос.

— Не знаю. Это же навсегда. Сейчас вот понимаю, что жалела бы, сделай тогда. Надо быть на сто процентов уверенным в том, что изображаешь на своём теле.

— И когда ты стала такой рассудительной? — говорю, заправляя ей за ухо выбившуюся прядку выгоревших на солнце волос.

— Всегда была, просто ты забыл, — она показывает мне язык и смеётся. И я верю, что мы победим наших драконов.

8

МАРИ

Родители настояли, а Алекс активно их поддержал, что мне необходима помощь психолога. Не представляю, как буду рассказывать о своих проблемах совершенно постороннему человеку. То, что творится в моей голове, невозможно облечь в слова, не то, что поведать первому встречному. Думаю, в крайнем случае, я могу походить и просто помолчать там.

Алекс привез целую кучу моей старой одежды, перебирая которую, не уверена, что смогу носить её снова. Теперь, когда я спокойно могу ходить по городу в микро-шортах, меня тянет надеть что-то более закрытое. Просто надеть платье — это борьба с собой. Наверное, стоит начать наше рандеву с психологом именно с этой досадной мелочи.

Офис психолога обнаружился в старом двухэтажном здании в центре города. Я ожидала чего-то шикарного, как в модных фильмах: всё такое пафосно-богатое с кушеткой для пациента. А на деле прихожу в небольшой скромно отделанный кабинет, в котором кроме стола психолога только небольшой видавший виды диванчик. Мама же уверяет, что лучше мисс Дэйнс мне никого не найти. Заходя в кабинет, вежливо здороваюсь, сажусь на потёртую ткань дивана и с удивлением озираюсь. Мисс Дейнс выглядит не намного старше меня, она симпатичная брюнетка, видно, что очень улыбчивая. Приветствует меня, и добрых пять минут мы, молча, рассматриваем друг друга.

— Мария, вы пришли с какой-то конкретной проблемой? — участливо интересуется психолог, я же пожимаю плечами, не зная с чего начать. — Хорошо, — не сдаётся мисс Дэйнс. — Тогда просто расскажите, что вас беспокоит. Вот прямо сейчас, что вы чувствуете?

— Прямо сейчас, — отвечаю прямо, — я не могу решить, как можно вывалить на незнакомого человека, все своё дерьмо и с чего начать.

Она обворожительно улыбается:

— Согласна, стоит познакомиться. Я Холли. Перейдём на ты?

— Мари. Не Мария, не люблю полное имя.

— Ну вот, начало положено, — снова улыбается она. — Теперь, когда ты собралась с мыслями, сможешь озвучить, почему ты решила обратиться к психологу?

Делаю глубокий вдох, как перед погружением под воду, и начинаю:

— У меня каждую ночь кошмары, раздвоение личности, панические атаки, ах, да, а еще я, кажется, перестаю различать своих парней, — смотрю на неё с интересом, как отреагирует.

Выждав минуту, Холли подбирает, наконец, слова:

— Что из этого самое страшное? По твоим ощущениям.

— Кошмары. Они выматывают.

— Как давно ты их видишь?

— Полгода, даже чуть больше.

— Расскажешь, о чём они?

Я встаю, твёрдо намеренная уйти. Потому что, чтобы объяснить мои кошмары, надо рассказать всю сагу целиком, а это категорически невозможно. Меня останавливает мягкий голос психолога:

— Ты, безусловно, можешь встать и уйти, но кошмары от этого не пройдут. Поверь, я здесь слышала не одну сотню жутких историй. И я здесь для того, чтобы помочь, а не осуждать.

Медленно сажусь обратно. Выдыхаю.

— Это всегда один и тот же сон. В нём я занимаюсь любовью со своим парнем, но никак не могу понять Кир это или Алекс, лицо всё время меняется, и я перестаю их различать в итоге. И песня всегда одна и та же.

— Что за песня? Ты помнишь слова?

Вместо ответа нахожу в сети клип и включаю.

— Красивая, — говорит Холли. — Как ты думаешь, почему именно она звучит?

— Всё просто. Алекс написал её для меня. Алекс Эванс — мой жених. Бывший. И я слушала её в ту ночь, когда начались кошмары. Я не совсем идиотка, Холли, понимаю причинно-следственные связи. Но это не помогает избавиться от последствий. Под эту песню я занималась сексом с Киром, потому что хотела ему отомстить. Предупреждая твой вопрос, поясню — Кир мой любовник. Мстила я ему за то, что он подставил Алекса. Убедил меня в том, что Алекс забыл меня и счастливо встречается с другой девушкой.

Выпалив всё это, жду её реакции. Холли подаётся ко мне, облокотившись на стол:

— Он убедил тебя в этом уже, будучи твоим любовником?

— Нет. Нет, конечно. Он убедил меня в этом, будучи моим господином, — смотрю с насмешкой, интересно, как она это воспримет. Впрочем, Холли остаётся совершенно спокойной: