Выгон

И вот однажды, на исходе семи недель, около трех утра, когда я уже завершаю свою работу и медленно трогаюсь с места, происходит кое-что неожиданное: я вижу коростеля. Лишь на секунду, но он мелькнул на дороге прямо передо мной, а потом побежал на обочину. Его образ – розовый клюв и рыжие крылья – стоит у меня перед глазами. Эта волшебная секунда подтвердила, что птица, которую я искала месяцами, существует. Мой первый и единственный коростель. Обычно рассветает медленно, но сегодня я выезжаю из тучи, и неожиданно сразу начинается новый день.

Глава 15 Розовый коттедж

Во время путешествий в поисках коростелей передо мной во всем разнообразии предстают маленькие острова: от плодородного Шапинсея до «высокого острова» Хой с его торфяниками. Оркнейский архипелаг насчитывает двадцать обитаемых островов, где живет от двух до нескольких сотен человек. На этих островах сегодня зачастую больше домов, чем людей. Там есть низкие двухкомнатные домишки – одни бесхозные, другие тщательно подлатанные; есть фургоны, укрепленные от ветра веревками и шлакоблоками; есть фермы, от маленьких и старомодных до современных и нарядных. Изучая карты и проезжая мимо заржавевшей техники и брошенных ванн, стоящих у дороги, я замечаю фермы со странными названиями. Они зачастую бывают одни и те же на разных островах и уходят корнями в скандинавский язык норн, на котором когда-то говорили местные жители: «Ву», «Квир», «Балаклава», «Виндиволлс», «Пейшенс», «Флоуз», «Крук».

Чуть ли не против собственной воли я начинаю всё больше интересоваться заброшенными островами и вот побывала уже на всех, кроме трех: Уайра, интереснейшего с точки зрения археологии, Оскерри, где живет лишь одна семья, сменившая фамилию на Оскерри, и Папа-Стронсея, где живет теперь только сообщество монахов, Сыны Святейшего Искупителя.

Я сама удивлена тем, что, когда завершился сезон коростелей и они улетели обратно в Центральную Африку, я решила забраться еще дальше от города. Зиму я провожу на острове Папа-Уэстрей, известном как Папей, – самом северо-западном и одном из самых маленьких населенных Оркнейских островов. Его длина составляет лишь шесть с половиной километров, ширина – чуть больше полутора километров, и живут там семьдесят человек. Папей – длинный, узкий остров. На карте он немного напоминает кукурузную палочку Wotsit или блюющего старика с палочкой. Я побывала тут летом, когда помогала специалистам из Королевского общества охраны птиц проверять численность редкого растения – примулы шотландской. Мне тут понравилось, местные – дружелюбные люди, которые гордятся своим красивым островом.

Из Керкуолла на северные Оркнейские острова – Папей, Уэстрей, Идей, Сандей и Норт-Рональдсей – можно добраться на самолете. Особенно сильно зависят от авиасообщения самые маленькие и самые северные из этих островов, Папей и Норт-Рональдсей, куда паромы прибывают лишь один-два раза в неделю. Местные подростки каждый понедельник тратят двадцать минут на перелет в Керкуолл и каждую пятницу отправляются обратно: в течение учебной недели они посещают там школу и живут в общежитии.

Как-то в середине ноября, рано утром, еще затемно, мама отвозит меня в Керкуолльский аэропорт. Пилоты и сотрудники аэропорта знают по именам большинство пассажиров, летящих на Северные острова. Никаких очередей и проверок паспортов, мы просто проходим по взлетно-посадочной полосе – той самой, по которой увозили в больницу отца в день, когда я родилась, – и поднимаемся по лесенке в пропеллерный самолет на восемь пассажиров. У пилота нет отдельной кабины, он просто поворачивается к нам со своего сиденья и просит пристегнуть ремни. Сидя в таком маленьком самолете, чувствуешь, будто путешествуешь по небу на машине. Я крепко вжимаюсь в сиденье, когда мы взлетаем. Начинается день. Мы пролетаем над городом, под нами рыбацкие лодки и паромы. Пролетаем над Вор-Хоумом, необитаемым скалистым островом, куда когда-то ссылали ведьм и преступников; над Хеллиер-Хоумом, тоже необитаемым, и его маяком; над Шапинсеем и его викторианским замком; над Эгилсеем и древней скандинавской киркой, где казнили святого Магнуса.

Я расслабляюсь. Путешествовать так очень приятно, да и вообще я люблю быть в дороге. Мягкое движение самолета настраивает меня на задумчивый лад, я размышляю о собственной жизни. Я провела на Оркни почти год, но всё еще часто чувствую себя белой вороной, часто бываю в плохом настроении. Пора бы найти наконец свое место, и на этот раз я отправляюсь на север, а не на юг. Я хочу узнать, каково это – жить на крохотном острове, меньше, чем Мейнленд, где всё же целых два города, пусть и небольших. Я знаю, что на Папее я стану частью маленького сообщества в семьдесят человек, которых связывает как минимум совместное проживание на ограниченном клочке земли. Мне интересно, связывает ли их что-то еще. На жилье я тут много не потрачу, плюс зима в отдельном доме у моря станет следующим шагом на пути к выздоровлению. Я надеюсь, что острова так и будут помогать мне собирать себя по кускам и держаться.