Выйди из-за тучки

И опять я не стала выяснять — где и как они пересекались? Счел бы нужным — рассказал сам. А мне пришлось позвонить Андрею, чтобы сказать ему, что мы скоро будем в Питере, и он сможет несколько дней провести с сыном. И еще спросила:

— Андрей, а как звали мать Зины?

— Зачем тебе, Аня? — насторожился он.

— Просто… меня только самым-самым краешком задело этим… страхом смерти, Андрюша. И как-то уже… Хотела зайти в храм и поставить свечку, а за кого — не знаю.

— Илана. Что у тебя со здоровьем, Аня? — забеспокоился он.

— Надеюсь что ничего страшного. Мы как раз едем обследоваться, я уточню дату и Вовка скажет тебе. Я вышла замуж, Андрей, — решилась я сказать и замерла, прислушиваясь, а потом предварила вопрос: — Ты его не знаешь.

— Я?!

— Что такое? Знаешь?

— Ничего. Спасибо, я возьму выходные… Я знаю про свадьбу — Вовка уже сказал.

— Андрей? Не вздумай превращать его в соглядатая и…

— Ты с ума сошла?! Я никогда и ни о чем его не выспрашиваю. Он сам говорит то, что считает нужным сказать.

— Извини… Тогда еще — ты теперь можешь переводить нам меньше денег. Сколько там положено — двадцать пять процентов?

— Это мое дело. Я задолжал тебе за те полуголодные годы. Не спорь, пускай будут для Вовки. Свозишь его на теплые моря. Помнишь — мы мечтали? Меня повысили, Аня, нам достаточно. И… солнышко, — трудно вытолкнул он из себя, — ты натерпелась, да… у тебя сейчас все хорошо?

— Да, все очень хорошо.

— Ну, тогда…? Счастья тебе, — шумно выдохнул он, а я нажала отбой.

Солнышко… какой же страшной тучей ты накрыл это солнышко… заболело оно. Я решила больше не допускать таких бесед «по душам» — незачем. И еще был один разговор — с Леной. Я еще только начала говорить, а она прервала меня:

— Андрей сказал — вы с Сашей женились?

— Андрей? — как-то сразу сделала я выводы, — вы что — вместе?

— Да с чего? — удивилась она, — мы терпеть друг друга не можем! Сказал — на порог больше не пустит.

— А ты ходишь? Ох, Лена… прости. Это не мое дело. У нас все было в спешке и без помпы — просто роспись. Я сразу не позвонила, хотела сделать сюрприз — на днях мы будем в Питере. А что тогда у тебя с Андреем?

— Ну, не к нему же я хожу?! Он из Зинки урода сделал бы, если бы не я. На руках таскал… нянька — тварь в наушниках.

— Алена Викентиевна?

— В жопу Алену! Она не справилась. Другая… ребенок чуть грыжу не наорал. Я ее за патлы вышвырнула. Аня, я не могу слышать, как плачут дети, и знаешь — почему? Три выкидыша, а потом после тяжелого сохранения, на поздних сроках — опять… Михаил бросил меня из-за этого, у него уже был сын… где-то там. А Зинка хорошая, сидит уже, улыбается, как солнышко. Ею заниматься нужно, ее лечить нужно грамотно — уже с этих пор. В рамках держать, уже сейчас воспитывать, а не тупо таскать на руках, бл…!

— Тебе же нравился Андрей? — пыталась я понять, что происходит.

— Когда это он мне нравился? Когда человеком притворялся? Я же говорю — мы постоянно лаемся.

— Да из-за чего? Ну… не матерись тогда — он терпеть этого не может. И Зина скоро станет повторять слова.

— Да сейчас! Не заслужил. Зато я выгавкала Зинке хорошую няню из реабилитационного центра. Она детский психолог, работает с проблемными детками. Но я все равно бдю — стеночки тоненькие. А Зина ничего не слышит — я его шепотом и… усложненным вариантом — освоила сложные обороты.

— Лена, все равно я не поняла. Объясни по-человечески! Ты любишь Зину, ходишь к ним, ругаешься… это что?

— Да блин! Для тупых — я Зину не люблю, а по-человечески жалею. Не дала изуродовать ей душу… надеюсь. Но на этого ребенка нужно положить всю жизнь, понимаешь? Я просто не готова на такие подвиги — хочу своего. А у нее есть отец, вот пусть и воспитывает, а я дожму его. Я кучу литературы откопала о таких детях — не таких и сложных, хороших детях. Распечатала важные места, принесла ему. Как человеку, для изучения, а где нах… благодарность? Сказал, что его терпение лопнуло и на порог он меня…, а распечатки все-таки взял, урод. Ну… это самое главное — убедится и хоть гарантия какая-то будет. Я его за Зинку порву. У меня тут агентура остается, няня меня поддерживает. Настрогал — воспитывай. Лаской он, видите ли! Какая на хрен ласка? Такая безграничная ласка — это вседозволенность. Я чего так упорно лезу к нему? Времени мало осталось — я уезжаю, Аня, роспись там будет. Но теперь я вначале убедилась — мы совместимы, резусы не противоречат. В Красноярск, Анька и через две недели. Я познакомлю тебя со своим Брыжуком. Я буду Брыжук, представляешь? Не Лебедева, а Брыжук. П…ц!

— А кто он? Ты по любви?

— Он мой заказчик, давно уже. А с какого бы я тогда, если не по любви? А рожу — вообще его на руках носить буду.

Вот такая Лена. Я рассказала Саше о нашем разговоре. И услышала в ответ:

— Ребенок орал за стенкой — любая среагировала бы. Все равно, Ленка твоя — фурия. Я этому Брыжуку очень даже сочувствую.