Выиграть жизнь

На мой взгляд, как никто был близок к разгадке ритуального каннибализма аборигенов британский колониальный служащий сэр Ульям Де Во, бывший губернатором Фиджи в 1880-1887 гг. Он писал: "Я склонен думать, что до появления белых на островах людоедство было сравнительной редкостью. Но введение ружей в такой степени повысило число жертв, что переход к постоянной практике каннибализма скоро создал стремление любой ценой удовлетворить эту потребность…" J.W.Burton. Brown and white in the South Pacific. – Sydney, 1994, стр. 13.

Ну и метод защиты придумали дикари, – скажет кто-то. – Это же додуматься надо. Самое страшное из того, что можно придумать, по крайней мере, по мнению папуасов.

Я поневоле задумался, а может ли это напугать представителей нашей цивилизации, в руках у которых будут автоматические винтовки, а возможно и "напалм"?

При просмотре фрагментов видеоматериалов, отснятых мною в племени каннибалов, и видя кровавые внутренности ритуального кабана в руках дикарей, самые разные люди ужасаются кровожадности и жестокости папуасов. В то же время эти же господа вполне спокойно наблюдают с телеэкранов своих телевизоров, как представители нашей цивилизации собирают с исчерченного гусеницами бронетехники асфальта того или иного города внутренности людей. Что это, парадокс, фактор личной непричастности или привитая нашей цивилизацией степень безразличия к чужой крови, вернее, к крови чужих людей? Причем заметьте, животных почти всем жалко гораздо больше.

А теперь подумайте, для чего Советский Союз создал атомную бомбу, даже не нуждающуюся в транспортировке, поскольку ее взрыв в любом месте в состоянии погубить всю планету. Никита Сергеевич Хрущев назвал ее "залогом мира"!

Однажды на встрече со мной, организованной учеными атомщиками, я держал руку на пусковом устройстве этой бомбы и был не в состоянии осмыслить всю величину человеческого сумасшествия.

Чьи методы ужаснее, дикарей или цивилизованных политиков, наделенных властью? Разве соизмеримы методы коллективного самосохранения у них п у нас?

– Но ведь известны случаи, – вправе спросить вы меня, – когда каннибалы убивали и съедали даже своих соплеменников, и, что самое непонятное, при пол-I юм смирении последних. Зачем? Во имя чего?

Когда я впервые подумал об этом, моя версия, казавшаяся еще пять минут назад стройной, затрещала по швам. Эта мысль целый день не давала мне покоя. Ночью, я вывалился из гамака и стал лихорадочно вытаскивать из мешка дневник и ручку. Эврика!!! При свете полной луны делаю короткую запись: "Я, Виталий Сундаков, согласен, чтобы меня съели живьем мои соотечественники, если это настолько всех потрясет, что моя кровь будет последней из осмыслению пролитых в сообществе так называющих себя цивилизованных людей".

И засыпая, я был бы вполне счастлив от своего открытия, если бы его не омрачало другое горькое понимание, что нас даже тысячи самых страшных человеческих смертей не потрясут, мы ведь, к сожалению, не дикари…

Из выступлений экспертов и специалистов

Виталий Сундаков и его товарищи по экспедиции совершили научный подвиг мирового значения, – считает академик Международной Академии информатизации и Академии энергоинформационных наук. Действительный член Русского географического общества, профессор Александр Плужников. – Их пребывание в каменном веке в племени индейцев яномами в верховьях реки Ориноко, а спустя два месяца у папуасов-каннибалов в западной части Новой Гвинеи поставило их, на мой взгляд, в один ряд с великими путешественниками XIX века Давидом Ливингстоном и Николаем Миклухо-Маклаем.

Экспедиция "Ириан-Джая-94" – это высшая ступенька на пьедестале приключений, настоящая докторская работа для профессионального путешественника, здесь встреча человека с колыбелью цивилизации достигает своего апогея. Это незабываемый и неповторимый опыт, который познали немногие. В активе участников экспедиции трудные переходы, "неудобства сосуществования" с первобытными людьми и реальный риск, оправдываемый лишь полученными результатами.

ТАМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ПЛАНЕТА

И порой казалось мне,
Там, в пустыне Атакаме,
Что брожу я по луне,
Измеряя путь глотками…

Раскаленное до черноты солнце в зените, безжизненные песчаные барханы, мучительная жажда и тоскливая безысходность… Примерно такие ассоциации возникают у индустриализованного и стереотипизированного (выговорили?) горожанина при случайных размышлениях о пустыне.