Выигрыш

— Да, милорд, в этом плане ходить на похороны гораздо более спокойно, — отозвался слуга. Граф бросил на него быстрый взгляд, но тот стоял с абсолютно невозмутимым видом.

— Какая интересная точка зрения… — с сомнением в голосе протянул Грегори, — Но ведь никто не умирает! Я же не могу сидеть дома и ждать этого печального события?

— Конечно, милорд!

— И потом: туда обязательно надо надевать черное. Хотя, следует признать, черное мне к лицу, — он слегка задумался, — Знаешь, что, Джексон, я, пожалуй, закажу себе черный камзол! Это будет необычно!

— К тому же вы будете подготовлены, если кто-то внезапно умрет! — меланхолично заметил камердинер.

— Черт возьми, ты прав! — граф отдернул руку, — Министр! Будь аккуратнее! Можно подумать, я не знаю, что ты вступил в сговор с моим камердинером и уже получил печенье!

Пес тяжело вздохнул и, преданно глядя на хозяина, завилял всем задом, явно намекая, что такая преданность должна быть вознаграждена.

— У этого животного абсолютно нет чувства меры, — пожаловался лорд-чародей.

— Как и у всех его тезок, милорд! — кивнул Джексон. Граф одобрительно посмотрел на него:

— Ты абсолютно прав.

Глава 4

Для Фебы дни неслись один за другим. Опасаясь новой встречи с лордом-чародеем, она не ходила больше в Королевские сады, предпочитая прогуливаться по знакомым улицам. Девушка не опасалась, что граф Саффолд нанесет им визит в игральный дом; Адриан ей рассказал, что его дядя, не желая быть обвиненным в шулерстве путем колдовства, никогда не играет в азартные игры.

Претворяя в действие свой план, Феба, чувствуя омерзение к самой себе, очень тщательно выспрашивала своего избранника и его друзей о семье, в которую планировала войти, чтобы понять, кто может помешать ее намерениям. Миссис Бёрджес была охарактеризована сыном как достаточно недалекая особа, постоянно трясущаяся над единственным отпрыском. Рассорившись с родственниками со стороны усопшего мужа, она не поддерживала с ними никаких связей, гордо отворачиваясь даже на великосветских приемах и балах. Другое дело был ее младший брат по отцу— лорд-чародей Его Величества.

После рассказов Адриана и его друзей воображение рисовало Фебе весьма зловещую фигуру. Заносчивый, себялюбивый, никогда не думающий о чувствах других и не считающийся ни с кем, кроме самого себя и еще, пожалуй, своего черного пса, названного Министром в пику премьер-министру лорду Титусу.

Племянник побаивался графа Саффолда, предпочитая по возможности избегать с ним встреч, но в тоже самое время уверял ее, что дядя вряд ли будет утруждать себя, вмешиваясь в его личную жизнь, но Феба, вспоминая встречу с лордом-чародеем, почему-то была уверена, что тот, узнав о происходящем, предпримет все, чтобы оградить Адриана от ее порочного влияния.

Сам юноша тем временем становился все более настойчивым. Уже пару раз он срывал украдкой поцелуй с ее губ. Когда это произошло в первый раз, Феба оцепенела, с трудом скрывая охватившее ее отвращение. Она отшатнулась и убежала, сославшись на неотложные дела. Второй раз все было гораздо хуже. Он завел ее в нишу, где их никто не видел, и буквально вжав в стену, склонился к ее лицу. Его губы были влажными и пухлыми, они очень настойчиво скользили по ее плотно сжатым губам, и ей пришлось приоткрыть их. Язык Адриана тут же скользнул между ее зубов, и она, не сдержавшись, с силой оттолкнула юношу так, что он почти вылетел в зал. Правда, Феба тут же извинилась, и он приписал ее поведение скромности характера.

— Ты уж определись, что ты хочешь, — проворчал Курт, когда девушка рассказала ему об этом инциденте. Дело близилось к рассвету, и они вдвоем сидели в зале, проводив последнего посетителя и отпустив лакеев, разносивших ночью напитки и еду. Как всегда, вокруг них царил хаос: несколько стульев было опрокинуто, сукно с одного из столов сорвано, всюду валялись клочки бумаги и потрепанные карты. Фебе подумалось, что этот беспорядок, как ничто другое, отражает состояние её души.

— Ты же знаешь, что у меня нет выбора, — она приложила пальцы к вискам. Голова разболелась то ли от бессонной ночи, то ли от постоянных размышлений, — Вчера я узнала, что Кавершем начал скупать наши долги.

— Иди ты! — присвистнул вояка, — Видно, ты его крепко зацепила!

— Не я, а мой отказ, — поправила его девушка, — он не привык, чтобы ему говорили «нет» такие, как я.

— Тогда он плохо знает женщин.

— Напротив, он знает их слишком хорошо.

— И что ты теперь будешь делать?

— А что мне остается? Мы слишком потратились, организовывая это дело, и сейчас у нас просто не хватит денег, чтобы выкупить все закладные. Поэтому мне остается лишь одно — ускорить события, — она медленно встала и посмотрела на верного слугу, — Надеюсь, ты мне поможешь?

— Разумеется, — Курт тоже поднялся и, хромая больше обычного — сказывалась напряженная бессонная ночь, — подошел к одному из опрокинутых стульев, — Ты же знаешь, малышка, что я тебя не брошу. Иди отдохни, я сам разберусь с этим беспорядком.

Феба признательно улыбнулась и вышла.