Выигрыш — смерть

Кто это придумал название — «медовый месяц». Не знаю, кому как, а меня уже тошнило от этих сладостей. Я сидел дома и предавался семейным утехам пополам с созерцанием постных физиономий тестя и тещи, которых наотрез отказался называть «папой-мамой». Все чаще я подумывал о вольной жизни, о «творческой работе» и, в конце концов, позвонил в Москву, Алику. Условились встретиться снова на Курском.

…Вот и они. У Алика на пальце — тяжелый золотой перстень-печатка. Его проиграл ему очередной клиент, Моему приезду были рады, да и работа понравилась. Заработок превзошел обещанное, а любители спиртного и острых ощущений с тучной мошной не переводились… Два-три лопуха за ночь приносили до двух тысяч рублей. Таксисту хватало сотни. Валера сдавал тузы без сбоев. Ничего тяжелее колоды карт или пачки денег здесь поднимать не приходилось. Да, это тебе не чемоданы с портретами или тракторные прицепы со стендами.

А какое удовольствие доставляло наблюдать за клиентами! Куда там театру! При виде денег и особенно когда делался «пропуль», они, ощутив запах больших денег, бросались очертя голову за призрачным выигрышем.

Ремесло диктовало и образ жизни. Пьянка именовалась «бычий кайф». Большинство предпочитало план. Покуривал и я, но иглы боялся панически. И пусть болтают, что только уколовшись можно получить истинное наслаждение, заменяющее все: еду, спиртное, любовь, небо и землю. Но когда случаются перебои с поставками «ширялова» и начинается обзванивание торговцев, езда по притонам, — стоит тогда посмотреть на наркоманов!

Валера и не пытался скрывать свою зависимость от шприца. Да и как скрыть, если живешь под одной крышей. Пятьсот рублей в месяц за двухкомнатную квартиру в центре Москвы показались сначала астрономической суммой, однако они себя оправдывали. В пяти минутах ходьбы — «Березка» на Пятницкой, где мы отоваривались шмотьем, благо чеки продавали у магазина сами же «ломщики». Так называемые «советские граждане, побывавшие за рубежом», торговали чеками подороже — от двух рублей и выше.

Часто, особенно хватив лишку, звонил домой. Раз в две-три недели отвозил деньги. На вопросы Марины отшучивался, да она вскоре и перестала их задавать. Ее провинциальность, несколько наигранная наивность, казавшаяся такой привлекательной, теперь стали раздражать. Я начал понемногу сожалеть о поспешной женитьбе.

Но все-таки домой тянуло: отдохнуть от столичной «терки». Интересная работа требовала больших нервов. Несколько раз едва не угодили в милицейские сети, чувствовалось, что ищут, зная приметы.

Таксисты тоже начали осторожничать, особенно после милицейских инструктажей. А без такси эта работа намыслима. К частной машине клиент относится недоверчиво. Кроме того, только на иглу Валера тратил ежедневно пару сотен.

Алик понемногу начал спиваться: конкурировать со мной в работе он не мог, а другого лекарства от скуки, кроме водки, он не знал.

Я также тратил много, но основной куш отвозил домой. Напряжение не снимала даже сауна с разбитными девицайи и богатым столом. Алик лакал марочный коньяк, как в первые дни нашего знакомства «боромотуху». Набравшись, он лез к девицам, но даже их профессиональное мастерство оказывалось бессильным. Валера потягивал набитую гашишем папиросу, лениво ероша мягкие пышные волосы блондинки, вся одежда которой состояла из резиновых тапочек.

Отрешенный взгляд Валеры мне не нравился. Не работали уже три дня. Расходы росли. Но что поделаешь — право решающего голоса принадлежало Валере.

— Вся наша работа контролируется кем положено, — изрек как-то Валера. — А милицию купим — дело дальше двинем.

В этом я не сомневался: Валера только с нас имел две тысячи в неделю, а сколько таких бригад!

— Деньги идут на «подогрев» в тюрьму, подмазывание следствия, властей, — продолжал он.

…В том, что здешние законы отличаются от детсадовского распорядка, я не сомневался.

…На редкие звонки Марина отвечала все более холодно — денежный ручеек в последнее время иссяк.

Алик пустился во все тяжкие, кочуя по питейным заведениям самого последнего разбора. Валера то пластом лежал на диване, покуривая, то где-то пропадал целыми днями. Расспрашивать было не принято. Захочет — сам скажет. Пора было уже и вносить квартплату.

Хотя Валера и не пил, но будучи в настроении охотно составлял мне компанию. Вечером один вид огней Калининского проспекта мог встряхнуть любого меланхолика. Рестораны здесь заполняла в основном провинциальная публика. Броско загримированные лица молодых посетительниц «Метелицы» радовали глаз. Девушки нас оценили: одеты мы были все еще щегольски, да и заказывая не скупились. Конечно, валютный «Космос», фешенебельные «Люкс» с «Союзом», загульный «Солнечный» в Битце получше, но что поделаешь — застой в работе. Швейцар «Метелицы» стал узнавать нас.