Выигрыши

– Сначала необходимо ответить на другой вопрос, – сказал Лопес – Должны ли мы вообще что-то предпринимать? И уж тогда согласовывать свои действия.

– Офицер говорил насчет тифа, – сказал Лусио смущенно. – Может, нам лучше посидеть спокойно, хотя бы несколько дней. Путешествие, кажется, будет долгим… Разве не здорово, что нас повезут в Японию?

– Штурман мог солгать, – сказал Рауль.

– Как, солгать?! Так, значит, тифа нет?

– Дорогой мой, мне этот тиф представляется чистейшим обманом. Но, как и Лопес, я не могу объяснить почему. I feel it in my bones [56], как говорят англичане.

– Я согласен с обоими, – сказал Медрано. – Возможно, па пароходе действительно есть больной, но это пи в коей мере не объясняет поведения капитана (если, конечно, он сам не болен) и его помощников. Стоило нам сесть на пароход, как они стали ломать себе голову, что с нами делать, и все время ушло на эти обсуждения. Веди они себя более корректно, мы, возможно, ничего бы и не заподозрили.

– Да, здесь затронуто самолюбие, – сказал Лопес – Мы Досадуем на невежливость команды и, возможно, поэтому начинаем преувеличивать. И все же признаюсь, закрытые двери не просто раздражают меня. Посудите сами, ну какое же это путешествие!

Лусио, все более удивляясь и лишь отчасти разделяя настроения остальных, опустил голову в знак согласия. Ну, если все принимать всерьез, тогда их путешествие пойдет насмарку. А такая приятная поездка, черт возьми… Но почему они так щепетильны? Какая-то дверь… Им соорудили бассейн па палубе, устроили игры и развлечения, так какое им дело до кормы? Есть пароходы, где нельзя проходить на корму или на нос, и никто из-за этого не нервничает.

– Если бы мы были уверены, что это действительно тайна, – сказал Лопес, садясь па крап постели Рауля, – по это может оказаться просто упрямством, неуважением к нам, а возможно, капитан вообще считает нас грузом, которому положено занимать определенное место. Вот тут-то, как вы попиваете, и начинает разыгрываться воображение.

– А если мы убедимся, что так оно и есть, – сказал Рауль, – что нам тогда делать?

– Проложить себе путь, – сухо сказал Медрано.

– Так. Хорошо. Одно мнение у нас уже есть, и я его разделяю. Я вижу, Лопес тоже «за», а вы…

– И я, конечно, – торопливо сказал Лусио. – Но прежде надо убедиться, что это не прихоть.

– Самым лучшим выходом было бы заставить их протелеграфировать в Буэнос-Айрес. Объяснения штурмана показались мне совершенно несуразными, зачем же тогда телеграф на пароходе? Итак, проявим настойчивость и узнаем, каковы намерения этих… липидов.

Лопес и Медрано расхохотались.

– Уточним наш лексикон, – сказал Медрано. – Хорхе считает, что липиды – это матросы с кормы. Офицеры, как я слышал за столом, называются глициды. Итак, сеньоры, именно с глицидами нам и предстоит скрестить шпаги.

– Смерть глицидам! – вскричал Лопес. – Недаром я все утро провел в разговорах о пиратских приключениях… Но предположим, что они откажутся передать нашу телеграмму в Буэнос-Айрес, а так наверняка и случится, раз они затеяли нечистую игру и боятся, чтобы мы не испортили им все дело. В этом случае я не представляю, каким может быть следующий шаг.

– А я представляю, – сказал Медрано. – И весьма отчетливо. Надо будет взломать одну из дверей и прогуляться по корме.

– Ну, а если дело примет дурной оборот… – сказал Лусио. – Вы же знаете, на море совсем иные законы, другая дисциплина. Я в этом ничего не смыслю, по мне кажется, не обдумав все заранее, нельзя выходить за рамки.

А что значит «выходить за рамки», когда поведение глицидов красноречиво говорит само за себя, – сказал Рауль. – Если завтра капитану Смиту придет в голову, – и тут ему самому пришла в голову сложнейшая игра слов, в которой участвовала принцесса Покаонтас, придавшая ему дерзости, – чтобы мы продолжали путешествие, не выходя из кают, он посчитает себя вправе держать нас там.

– Вы рассуждаете, как Спартак, – сказал Лопес. – Если им дать палец, они отхватят всю руку – так сказал бы наш друг Пресутти, об отсутствии которого в данный момент я крайне сожалею.

– Я собирался пригласить и его, – сказал Рауль, – но, откровенно говоря, он такой мужлан… Позже мы можем ознакомить его с итогом наших заключений и посвятить в существо нашего освободительного дела. Он прекрасный парень, и глициды и липиды тоже, наверно, сидят у него в печенках.

– Итак, – сказал Медрано, – если я правильно понял: primo – мы считаем, что утверждение о тифе звучит неубедительно и secundo – мы должны настаивать на том, чтобы тюремные стены пали и нам позволили осматривать пароход, где нам заблагорассудится.

– Совершенно верно. Наш метод: телеграмма в столицу. Возможный результат: отрицательный. Наши последующие действия: взломать дверь…

– Все достаточно просто, – сказал Лопес, – за исключением двери. Взлом двери им не очень-то понравится.

– Ясное дело, не понравится, – сказал Лусио. – Они могут отправить нас обратно в Буэнос-Айрес, а это, по-моему, ужасно.