Выйти замуж в борделе

Кристофер слабо усмехнулся моему ответу и повторил моё движение. А затем последовал долгий многочасовой путь в сторону жилища ректора. Дождь уже давно сошёл на нет, рассвело. Я видела, как тяжело и больно ступать Кристоферу, но он демонстративно отказался от моей помощи. Чтобы как-то скрыть возникшую неловкость между нами и мою жалость к нему, которая так и вспыхивала, когда я видела, как тяжело ему даётся очередной шаг, я стала острить и подначивать Дарси, а он полушутя отвечал мне в ответ.

Теперь мне всё встало понятным: и как Кристофер умудрился перехватить птицу, летевшую над морем в Мустафанию, и как он так быстро посетил короля, пребывающего в Лёдграде, чтобы получить разрешение на моё освобождение, и почему у его дома нет конюшни, а дом находится где-то глубоко в лесу, скрытый от посторонних глаз.

Мы шли по еле заметной тропинке, которой изредка пользовался целитель, да пару раз в год по ней привозили запасы еды. Уже около особняка Кристофуру вновь стало хуже, и мне всё-таки пришлось ему помочь взобраться по ступеням. Дарси так и не убрал крылья и когти. Я догадывалась, что это требовало дополнительных сил и энергии, которой у него сейчас и так почти не было. Только сейчас рассмотрев, как растут крылья из его спины, я вдруг вспомнила застарелые шрамы, увиденные мною, когда он переодевал рубашку. Мне даже думать не хотелось, сколько боли ему доставляет доставать эти гигантские крылья и острые клинки, ведь они всякий раз вспарывают ему кожу.

Кристалл вызова целителя я нашла быстро. Он лежал на прикроватном столике в полуразрушенной спальне Дарси. Оглядев бедлам, который творился в его комнате, я тихо присвистнула. Видать, ещё ни одна девушка не осмеливалась за один вечер оскорбить Кристофера, а затем ещё и дать в нос, если он так прореагировал. Напольное зеркало было разбито, осколки в хаотичном порядке занимали добрую половину комнаты, один из столбов у кровати, поддерживающий балдахин, был разломан пополам, кресло вспорото и перевёрнуто вверх ногами, у шкафа не хватало дверцы, пол ровным слоем покрывал пух из разодранных подушек и одеял.

Ортего Орелло зашёл в дом Кристофера молча. Так же молча оглядел с головы до ног хозяина дома с гигантскими чёрными крыльями, ужасающе острыми клинками и вертикальными зрачками, увешанного артефактами стазиса. Как только мы вернулись в дом, я на всякий случай собрала из погреба все амулеты и привязала их и к торсу, и к ноге Кристофера. Ортего ничуть не удивился виду Кристофера, даже бровь не приподнял. У меня закрались определённые сомнения, что, по всей вероятности, Ортего не первый раз видел своего друга в пернато-когтистом состоянии и уж тем более не один раз ему помогал выкарабкаться из преддверия владений Двуликого Беса.

Затем целитель перевёл взгляд на меня, и я как-то остро почувствовала, что моя блуза насквозь пропитана кровью волкойтов и Кристофера, неприлично обрисовывает грудь, на голове чёрт знает что, местами разодранные штаны в грязи и земле, да и вообще, скорее всего, от меня воняет за версту.

– Простите, – пробормотала и бросилась в свою комнату приводить себя в порядок.

Несколько царапин на ногах давно зудели, заставляли меня морщиться при раздевании и омовении, но мне было совестно просить Ортего залечить их, ведь Кристоферу куда нужнее сейчас помощь целителя. Когда я приняла ванну, отмылась от грязи и крови, расчесала волосы, переоделась в свежее платье и вышла в общую комнату, Ортего уже заживлял последние ссадины Кристофера, принявшего, к моему облегчению, человеческую форму. Ортего выглядел изрядно уставшим, под глазами у меня залегли серые тени, а кожа слегка побледнела. Сейчас в его волосах отчётливо были видны серебристые седые прядки. Кристофер же наоборот выглядел не в пример более живым и бодрым, чем был на тот момент, когда я его оставила в гостиной. Похоже, целитель поделился со своим другом собственными жизненными силами, иначе я такое изменение состояний двух мужчин объяснить не могла.

Орелло кивнул мне с лёгкой полуулыбкой, оценив мой свежий вид. Медленно выпрямился и произнёс:

– Госпожа Габриэлла, я немало удивлён вашей изобретательностью. Впервые вижу, чтобы не целитель использовал артефакты стазиса для хранения еды применительно к ранам на живом человеке.

– Я читала об этом, – почему-то мне захотелось оправдаться за свои действия.

Я неловко переступила с ноги на ногу и поморщилась, так как задела ссадины. Ортего понял всё без слов по одному только моему выражению лица, лёгким пассом послал в меня заклинание, заживляющее мелкие порезы, и покинул гостиную, прекрасно понимая, что нам с ректором надо поговорить. Я проводила Орте благодарным взглядом.

– Кристофер…

– Габи…

У нас получилось это одновременно. Кристофер улыбнулся:

– Дамы первые, говори, с чем пришла.