Выйти замуж за злодея

   Он напрочь проигнорировал сарказм и неопределенно кивнул:

   — К слову, здесь тонкие стены. Я не подслушивал, а просто услышал ваш разговор с соседкой. Всегда так поступаете: продаете подарки от мужчин?

   Я почувствовала, что против воли начинаю краснеть. С розами действительно вышло неловко. Да что там неловко… помереть от стыда!

   — Обычно я их вообще не принимаю, чтобы не избавляться, — ответила я.

   — Любите превращать разговор в обмен колкостями? — вдруг спросил он, с трудом сдерживая улыбку.

   — Только когда устаю.

   — В таком случае не стойте, Лаэрли, присаживайтесь, — хозяйским жестом он указал на диван, укрытый прятавшим огромную проплешину пледом.

   — Спасибо, — машинально я сделала шажок в комнату, но замерла на месте.

   Стоп! Я только что поблагодарила свалившегося как снег на голову гостя за то, что мне предложили войти в мою же гостиную?! Да что со мной такое? Садиться не стала из принципа, скрестила руки на груди и вперила в мужчину ледяной взгляд.

   — Какая вы, однако, сложная… — сдался он и поднялся с печально скрипнувшего кресла. Очень ловко поднялся, надо заметить. Я обычно долго ковырялась, чтобы вытащить пятую точку из дыры. И, честное слово, лучше бы он оставался на месте, потому как высокая плечистая фигура, упакованная в дорогой костюм, казалось, заполнила пространство скромной гостиной. В кресле Соверен Гард выглядел… несколько компактнее. Не таким подавляющим. В доме мод он и вовсе не производил столь ошеломительного впечатления.

   Мужчина прошелся по комнате. Помедлил возле комода, заставленного цветными гравированными карточками в деревянных рамках. Задумчиво покрутил один снимок в руках, поставил обратно. Кажется, небрежно, но ровно туда, откуда взял. А Соверен Гард, похоже, педант.

   — Должен признать, что я несколько разочарован, — вдруг произнес он в тишине.

   — В чем?

   — Вы гораздо непритязательнее в обыденной жизни, чем кажетесь на первый взгляд.

   Непритязательной я была и на второй, и на десятый взгляд. Когда половина жалования уходит на выплату ссуды в монетном дворе, как-то быстро учишься жить по средствам. Сама не знаю почему, но это верное наблюдение меня страшно задело.

   — То есть можно было не напрягаться и не покупать тележку роз? — со смешком уточнила я. — Знаете, вы бы меня сильно обязали, если бы ограничились букетиком гвоздичек.

   — Любите гвоздики? — Он перевел на меня пронзительный взгляд.

   — Я вообще не люблю цветы, но чтобы выбросить маленький букет, не надо нанимать подводу.

   — Вам нравится так жить, Лаэрли?

   — Как?

   — Бедненько, но чистенько. — Темная бровь изогнулась, светло-карие глаза насмехались.

   Я никак не могла отвести взгляда от этих самых обычных глаз. Разве у магов его родословной не должно быть отличительных черт? В зрачках не должны мерцать звезды, а на физиономии расцветать какой-нибудь сложный орнамент, который на колдовском языке складывается в слова «осторожно, первосортная сволочь»? Нет? Как жаль!

   — В таком случае, зачем вы явились в мой бедный, но чистый дом?

   — Поверьте, не для обмена колкостями, — хмыкнул он.

   — Тогда для чего? Явно не для того чтобы полтора часа любоваться на чашку с чаем, — кивнула я в сторону кофейного столика.

   — Я хочу тебя, — будничным тоном произнес он.

   — Простите, что? — опешила я.

   — Что в этом непонятного? — Он изогнул бровь. — Я хочу тебя как женщину.

   — Прямо сейчас?

   — Особенно сейчас, когда ты мило остришь. Даже в этом уродливом рубище и в этой убогой хибаре на продавленном диване.

   — Вы только что назвали мой дом хибарой?

   — Это все, что ты услышала? — быстро переспросил Соверен.

   — И диван не продавленный. Он просто вытертый! — для чего-то принялась я доказывать годность мебели, хотя по обстановке давно плакала свалка. — Вообще, прекратите оскорблять нас с диваном!

   В комнате стало очень тихо. Замерев, я следила, как Соверен лениво приближался. Он остановился в паре шагов. Поза расслабленная, руки в карманах брюк, голова чуть склонена — он чувствовал себя не только хозяином положения, но даже нашего дома. Дивана с проплешиной в том числе.

   Я подавила предательское желание отступить, а еще лучше сбежать на улицу и спрятаться в торговой лавочке тетушки Совы, которая из-под полы продавала отличную брусничную настойку. Было у меня подозрение, что после милой беседы с Совереном Гардом бутылочка не помешает.

   — Что оскорбило диван, я понял. — Мужчина не потрудился скрыть иронию в голосе. — Но что оскорбило тебя, Лаэрли? Откровенность? Мы, конечно, могли бы обсудить погоду или последние постановки в Академическом театре, но к чему начинать издалека, если в конечном итоге я бы все равно предложил…

   — Стать вашей содержанкой? — с трудом сдерживая ярость, перебила я.

   — Покровительство, — мягко поправил он.

   — То есть это вы время просто экономили? — фыркнула я.

   От возмущения ужасно хотелось швырнуть в надменную физиономию Гарда туфлю. Честное слово, снять и с размаху запустить! Глядишь, повезет и посреди лба отпечатается след от каблука.