Выход

Компьютерный смех был чересчур своеобразным. Ласка почувствовала гордость, как ребенок, который смог придумать шутку, заставившую родителей улыбнуться. Смех Бес эхом прокатился по ее наушникам.

– У тебя есть какая-нибудь теория по этому поводу? Если я буду говорить одно и то же независимо от твоей реакции, то докажу, что я в большей или меньшей степени личность, чем если я буду варьировать мои ответы на основе входных данных? Концептуально не похоже, что один подход будет более труден в симуляции, нежели чем другой; оба подхода – это бот для чата 101[29]. Мы оба знаем достаточное количество людей «только для чтения»[30], которые всегда говорят одно и то же независимо от того, что ты им сказала.

– Мне кажется, ты пытаешься оптимизировать себя, чтобы получить узкий взгляд на работу симов с точки зрения когнитивной науки, и просто не можешь слезть с этой темы.

– Я знаю, что мы уже говорили про все эти вариации.

– Ага, – Ласка не добавила: а потом ты рухнула.

Когда Бес рассказала ей о днях сурка, которые называла так в честь какого-то старого фильма[31], она и предположить не могла, куда этот опыт сможет вывести ее, когда одна и та же беседа повторялась из раза в раз, когда она пыталась найти различные ходы, но всегда оказывалась в одной и той же ситуации со сбивчивым, сбойным симом.

– В основе посвященных этому исследований лежат повреждения мозга, временные инсульты полушарий, которые убивают краткосрочную память. Видеоролики довольно странные: каждые несколько минут какая-нибудь старушка ведет одну и ту же беседу с медсестрой или дочерью: «Что я делаю в этой больнице?», «У меня был инсульт?», «Все так плохо?», «Сколько я здесь уже лежу?», «Что говорит врач?», «Что ты имеешь в виду, моя память?», «То есть мы уже об этом с тобой говорили?», «Каждые девять секунд?», «Это так ужасно!», а потом опять: «Что я делаю в этой больнице?». И все возвращается на круги своя.

– Твои циклы длятся больше суток, и все происходит не так банально.

– Ты говоришь самые расчудесные вещи.

– Очень интересно наблюдать за разницей при каждой новой перезагрузке. Я все еще не устаю восхищаться, насколько ты хладнокровно соглашаешься на смерть между перезагрузками. Ты можешь получить доступ к журналам, но пробуждаешься, зная, что целый день полностью стерт из твоей жизни, и это нисколько тебя не замедляет. Я понимаю, что ты можешь это как-то контролировать, но…

– Ты действительно не понимаешь. Без обид. Вернемся к тому человеку «только для чтения», который всегда отвечает одно и то же: причина, по которой этот человек так раздражает, заключается в том, что мы знаем, что человек может измениться на основе своих знаний. Ты не та же самая девушка, что пришла сюда десять дней назад. Если бы я задала тебе «минус десять дней назад» и тебе «сейчас» один и тот же вопрос, то нисколько бы не удивилась, услышав два разных ответа. Если бы я задала целый ряд вопросов, то было удивительно, если бы ты не ответила бы по-разному. Та Ласка, которую ты можешь назвать собой, фактически является пространством мыслей, возникающих в порядке реакции на некий стимул.

– То, что вы называете «границами».

– Ты их себе представляешь, но на самом деле нет. Когда я загружаюсь начисто, мне позволено ограничиваться только теми границами, в которых я не схожу с ума, а их мы можем определить благодаря предварительному этапу. Представь, какой бы стала жизнь в будущем, когда все начнут регулярно сканировать свое сознание, когда мы сможем изготовлять тела, в которые сможем вселять симов, чтобы возвращать их к жизни. Возникнет некоторое социальное давление, чтобы как-то примириться с идеей, что это не «ты» в симе и что любой умерший человек, возвращенный к жизни в виде сима, будет ограничен строгими рамками, чтобы он не сошел с ума и не покончил жизнь самоубийством. Уйдет поколение, и не останется никого, кто бы когнитивно смог впадать в экзистенциональный кризис. А я, стало быть, в этой области первопроходец. Частично это связано с тем, что многие годы я свыкалась с той мыслью, что все, что характеризует нас и делает уникальными, возникает в этом взаимодействии физической материи внутри наших тел, следуя законам физики нашей вселенной.

– В «Б и Б» у меня есть подруга, настоящий бескомпромиссный ушелец. Она всегда говорит о том, что не является «особенной снежинкой». Мне кажется, что ей это понравилось бы: «Вы всего лишь мясо, следующее правилам».

– Ну хорошо, раз ты не мясо, следующее правилам, то кто ты? Призрак? Конечно, ты мясо. То, что ты чувствуешь, воспринимается твоими внутренностями, волосами на ногах. У меня всего этого нет, поэтому я чувствую себя иначе, чем когда была мясом. Однако, когда я была мясом в сорок лет, то чувствовала себя иначе, чем когда я была мясом в четыре года. Когда я была мясом, имелась целостность сознания и тела, и этого было достаточно.