Выход

Она покачала головой. Очень легко было дойти до таких мыслей. На самом деле она была просто вне себя из-за того, что эти двое оказались здесь, она была в бешенстве от того, что ушельцы были заживо сожжены теми, кто хотел оставаться хозяевами, и что эта команда потеряла своих друзей, а Бес – свою индивидуальность. Эти двое получили деньги, чтобы прийти и убить остальных. Убить ее. Она хотела мести, которая, конечно, не принесла бы никакой пользы. Зотты, пославшие этих двоих, знали, где находится ученый состав Университета, иначе наемники бы не пришли. За ними придут другие. Но насилие не может возобладать.

– Послушайте, – сказала Гретил, – давайте-ка перенесем их в лазарет.

Лазаретом изначально было место, куда приносили раненых после ухода из наружного комплекса. Теперь основные медицинские системы стояли в углу большого помещения. Там лежали два постоянных пациента, не выходивших из комы с момента атаки. Ласка проходила мимо них сотни раз и перестала даже замечать, однако когда крепкие сотрудники с трудом начали запихивать упакованных наемников в койки рядом с больными людьми, у нее болезненно сжалось сердце. Обожженные, перебинтованные, обездвиженные. Трубки, там и тут уходящие под бинты. В университетской команде было с десяток дипломированных врачей, но все они являлись по большей части исследователями, и все посменно дежурили у не выходящих из комы пациентов.

Обернутые в усадочную пленку наемники и обожженные при атаке ученые лежали бок о бок. Вокруг них уже стояла в торжественном молчании большая толпа. Уделавшаяся с ног до головы женщина была в сознании, ее широко раскрытые глаза внимательно рассматривали всех вокруг. Хотя во рту ее не было кляпа, она ничего не говорила. Ускоренное дыхание. Другой наемник мог пребывать в сознании, подозрительный ум Ласки со скепсисом отнесся к его пассивности, однако он совершенно не двигался, а его закрытые глаза не реагировали ни на какие раздражители.

Отсутствие лидера очень затрудняло принятие решений в подобных ситуациях. Это был обратный эффект «свидетеля», проблема первой помощи, когда чем больше людей находится вокруг человека, потерявшего сознание, тем меньше вероятность, что ему будет оказана помощь. «Конечно, должен найтись кто-то более квалифицированный, чем я. Я должна просто стоять, готовая помочь, пока из толпы не выйдет самый квалифицированный специалист».

На курсах по оказанию первой помощи их учили, что гораздо важнее, чтобы кто-то начал делать хоть что-то, чем ждать, пока появится специалист, способный сделать все, как надо. Ласка ждала, пока заговорит Гретил, Сита или ГК. Но все молчали.

У нее засосало под ложечкой:

– Мы их отпустим, правда?

Она смотрела в лица команды. Никто не пытался сказать «А ты вообще кто такая?», чего она боялась больше всего. Гретил выглядела мрачной, но сосредоточенной.

– Сейчас они совершенно не способны ничем нам навредить. Они знают о нашей обороне, но никогда не вернутся, следующая партия будет только строить предположения о нашей обороне. Все знают, что мы не сможем здесь долго продержаться в любом случае. – В ее голове как будто выстраивалась схема процесса: аргумент a, возражение б. Никто не пытался прервать ее.

– Месть ни к чему хорошему не приведет. Они работники по найму. Кто-то в дефолтном мире заплатил им. Причинив вред им, мы не причиним вред никакому зотте. Единственное, что может навредить зотте, – это рассказать людям, как выгружать свое сознание, как стать ушельцем.

Молчание.

Женщина-наемник закашлялась.

– Я не могу в это поверить, ну вы и идиоты, – сказала она. – Серьезно? Да просто сделайте уже, что собирались.

В ее голосе было достаточно отваги, хоть он немного и дрожал.

– Что сделать? – спросила Ласка.

– То, к чему вы все равно придете после долгого трепа. Убейте нас!

Два этих слова были произнесены тем же тоном, что и вся речь до этого, но более неразборчиво. Наемники не были такими храбрецами, какими казались. Никто не хотел умирать.

– Вы когда-нибудь кого-нибудь убивали? – Ласка внимательно смотрела на нее. По уставу коротко стриженные волосы, темные большие глаза, приплюснутый нос. Она могла быть белой, или азиаткой, или кем-то еще. Ее рот был странно миниатюрным, и движение губ было едва заметным, как будто она пыталась разговаривать и свистеть одновременно. Это внушало Ласке опасение, даже с учетом текущих обстоятельств. Речь хищника – так обычно говорят злые сотрудники вневедомственной охраны или школьные завучи по воспитательной работе, которые не давали ей покоя в юности. Она ощутила зуд в области затылка.

Наемница скривила свои тонкие губы:

– Это что, трибунал по военным преступлениям?

– А вы совершили какие-то военные преступления? – вмешалась в разговор Гретил. На ее лице опять возникло это обманчивое выражение счастливой толстой тетушки.

– Дорогуша, если ты не совершила никаких военных преступлений в наши дни, то профессионал из тебя никакой, – сказала наемник.

– Юмор висельника, – сказала Гретил.

Сита и Гретил встретились взглядами. Они посмотрели на ГК, потом снова друг на друга.