Выход

– Думаю, что она права, – сказала Тэм.

Тэм была трансом, и Ласка не могла понять, чего от нее ожидать, хоть Тэм и говорила о себе в женском роде. Они с Тэм как-то совсем не сблизились. Это не была откровенная вражда, однако они никогда не участвовали в одном и том же разговоре одновременно. Даже в сетевых обсуждениях рутинных работ они ничего не публиковали в одних и тех же ветках. Школьный друг Ласки тоже был трансом, но та ни о чем не подозревала, пока он не прошел некий переходный этап и не прекратил общение со всеми старыми друзьями. Она слышала от знакомых, что у него возникли проблемы с родителями, которые, как и любые зотты, попросту не могли выносить, когда им перечат, или, если уж говорить честно, не могли быть не правы. Иногда Ласка думала, не стал ли он ушельцем. Она считала, что ушельцы лучше принимали трансов, чем люди дефолтного мира, однако, если говорить по правде, зоттам любого пола или ориентации не о чем было переживать в дефолтном мире, если, конечно, родители не оставляли их совсем без денег.

И она не сошлась с Тэм, а почему? Может, у нее была тайная, омерзительная предвзятость, с которой она не желала расставаться? Может, и у других ушельцев есть свои тайные и темные тайны?

– Давай оценим все здраво, – сказала Тэм.

Теперь в голове у Ласки крутилось одновременно три мысли: Может, мы свели ее с ума, обращаясь с ней так жестоко? и Я так думаю, потому что я сама жестокая? и Мне нужно хорошенько подумать над ее последующими словами, потому что мое идиотское бессознательное совершенно их не воспримет, и сразу же Но нужно быть очень осторожной, чтобы не перегнуть палку с возражениями.

Она стремительно вращала свое колесо хомячка. Такое часто случалось в мире ушельцев: постоянный самоанализ мотивов и предубеждений, способствовало ли ему то, что она выросла среди зотт, образованию непреодолимых преград в ее мозгу, которые она никогда не сможет преодолеть. Потом начали приходить другие мысли: Почему говорила только я? Может, это из-за моих дерьмовых американских аристократических корней? Может, они все думают: что вообще эта идиотка о себе возомнила? Так всегда происходило, когда среди ушельцев возникало какое-то напряжение, некие полноценные суровые испытания, и тогда она начинала сомневаться в себе.

– Мы ведь не собираемся делать их пленниками? Если их отпустить, это не обязательно ускорит появление следующей порции плохих ребят у порога, а если их аннигилировать – это, вполне возможно, замедлит дальнейшие события. Мы это знаем. Они это знают. Это немилосердно – затягивать решение.

Сита посмотрела на ГК:

– Возможно, есть третий вариант.

* * *

Исследования в Университете ушельцев были довольно эклектичными, а их результаты – очень интересными. Последнее десятилетие общим мнением лучших исследовательских институтов мира было то, что самые продуктивные, самые смелые работы велись в среде ушельцев. Потом все просачивалось в дефолтный мир: самовоспроизводящееся пиво и полубиологические редуценты сырья, перерабатывавшие произведенные товары в смесь, которую можно было загружать обратно в принтеры. Много радиотехники, приборов, которые можно было применять только через кооперативные модели управления спектром, когда радиопередатчики могли использовать любые частоты, при этом все радиопередатчики работали, не перекрывая друг друга, и динамически регулировали усиление, формируя прием и передачу через интеллектуальные фазированные решетки.

Даже в мире ушельцев ходили разнообразные слухи о некоторых работах, которые велись в Университете. Это обсуждалось только на закрытых форумах, так как могло свести с ума не только добропорядочных граждан дефолтного мира, но даже ушельцев.

– Пустить порожняком? – спросила Ласка у Гретил.

Гретил сбросила маску и теперь вся так и светилась от переполнявших ее знаний.

– Остроумное название. Искусственная клиническая смерть, выражаясь формальным языком.

– А это работает?

Гретил накрутила волосы на палец и завела локон за ухо.

– Иногда работает. На животных работало просто прекрасно.

– А на людях?

Гретил медленно моргнула.

– Если бы что-то не работало на животных, было бы довольно скверно пробовать это на людях, тебе не кажется?

– Ага. Так как это работает на людях?

Гретил вздохнула:

– У нас мало опыта. Людей, которые слишком долго были овощами, практически нереально вернуть в сознание. Никто пока не пытался их разморозить.

– Вы их что, прямо-таки замораживаете?

– Нет, – ответила Гретил, – это метаболизм. Если интересно, я пришлю тебе ссылки на работы в области микробиологии и эндокринологии.