«Выход»

А пока… Пока он радуется, глядя на термометр: сорок девять. И он спускается с бархана и идёт за Роговым. Спешить уже нет причин, Горохов быстро его нагоняет, так как рядовой всё тяжелее и тяжелее переставляет ноги.

Уполномоченный удивляется. Таблетка, которую он дал Рогову, на него самого действовала не менее четырёх часов, в это время он был бодр необыкновенно, и внимателен, и быстр, а солдат и часа на ней не продержался. Ну, может быть, час и продержался. Но сейчас уже сдал. Идёт еле-еле, всё норовит остановиться. Андрей Николаевич догнал его и снял с него винтовку: давай, не раскисай.

Но и это уже не помогало. Когда до схрона, по прикидкам Горохова, было уже не больше пяти километров, рядовой остановился.

– Мне нужно передохнуть.

Сказал он это тяжело, словно только что бежал. Горохов нажимает кнопку на его блоке. Компрессор трещит, звук какой-то… неправильный.

– Баллон пустой? – спрашивает уполномоченный.

Солдат молча кивает. И тогда Горохов выдёргивает баллон из блока. Пластиковая ёмкость почти невесома. Он снова, отвернув крышку, протягивает Рогову флягу:

– Помнишь?

– Десять маленьких…, – говорит тот, беря флягу.

Пока он пьёт, Андрей Николаевич поглубже засовывает пустой баллон в склон ближайшего бархана. Разравнивает песок. Теперь, когда они близко к схрону, следов нужно оставлять как можно меньше.

– Мне бы хоть немного посидеть, – говорит ему солдат, возвращая флягу, и повторяет: – Хоть немного.

Горохов тоже делает пару глотков; хоть жара и спадает, но жажда уже начинает донимать его. Пока терпимо. Впрочем, он сможет дойти до схрона и без воды, а там хоть обпейся. Там воды много. Весь вопрос в том, чтобы дойти. Он смотрит на солдата и, закрывая флягу, говорит:

– Надо идти, Мефодий. Надо как можно больше пройти до того, как начнётся заряд. А как ветер поднимется, так остановимся, посидим, а сейчас нужно идти… Понимаешь?

Солдат кивает и тяжело идёт дальше. Уполномоченный смотрит ему вслед. Он знает, что Рогов не дойдёт до спрятанного мотоцикла. Но ничего, он и к этому уже, в принципе, готов. Андрей Николаевич догоняет солдата и берёт его под здоровую руку. И буквально тащит рядового, у которого всё чаще подкашиваются ноги.

– Давай, Мефодий, давай, хотя бы вон до тех камней дойдём.

А солдат уже совсем ослаб, он не отвечает, Горохов даже не уверен, что он его слышит. Уполномоченному приходится придерживать его, чтобы он просто не свалился на песок. И всё-таки он его доводит до намеченной точки. Это два заметных, высоких камня, которые должно быть видно издалека.

– Садись, – он усаживает Рогова прямо на горячий песок под камень, который будет защищать того от ветра. Протягивает ему флягу, – пей, сколько сможешь выпить.

Рядовой начинает пить. От воды Рогов, кажется, начинает приходить в себя. Вода буквально оживляет его. Он смотрит, как Андрей Николаевич ставит рядом, прикладом в песок, его винтовку.

– Солнце садится, – говорит Горохов.

– Угу, – кивает солдат. – А мы тут… Мы тут отдохнём и после заряда пойдём дальше?

– Ждать нельзя, – отвечает уполномоченный, он знает, что этот молодой и сильный человек не сможет пройти оставшиеся четыре с лишним километра без препаратов, даже если отдохнёт. – Мы тут в большой опасности. Я дойду до схрона один, выкопаю мотоцикл и вернусь за тобою.

– Господин Инженер, а вы точно вернётесь? – спрашивает Рогов, и в этом вопросе слышится какая-то детская наивность вперемешку с надеждой.

Этот тон почему-то раздражает уполномоченного, и он отвечает чуть грубее, чем нужно:

– Что это за вопросы? Сказал же, что вернусь! Я тебя тащил десять километров, чтобы тут бросать, что ли? Сказал же, вернусь!

– Я понял, – кивает солдат.

– Держись тут, я обязательно вернусь, – повторяет Андрей Николаевич уже помягче, чем только что. – И постарайся не засыпать. Как стемнеет, обязательно по прохладе станет клонить в сон, ты не поддавайся.

– Думаете, появятся дарги?

– Появятся ли дарги, я не знаю, – Горохов трясёт флягу, там осталась пара глотков. Но он сдерживается и не выпивает воду, закрывает флягу, вешает её на плечо. – А вот пауки после заряда с северного склона дюны полезут точно.

– А-а. Да…, – солдат понимает.

– Их здесь не так много, как у нас, но тоже есть, будь внимателен.

– Есть, – отвечает солдат.

Прежде чем уйти, он внимательно осмотрелся. Барханы после ветра немного поменяются. А вот мощные дюны и камни никакому ветру не подвластны. Именно их он и запоминал. Искать Рогова ему придётся уже в темноте. Он хлопнул солдата по плечу здоровой руки:

– Не раскисай.

– Есть не раскисать, – ответил тот, и по его тону было ясно, что он уже раскис.

Но больше ничего ему говорить уполномоченный не стал. Он даже не повернулся, когда уходил. Знал, что солдат на него смотрит, и не хотел видеть его взгляда.

***