Выход А

– Посиди с Кузей еще час, пожалуйста, я сбегаю в ту школу и попробую выловить завуча.

– Я никак не могу, в Бутово надо ехать, мастера вызвала, – расстроилась сестра Ж. Она решила сдать затопленную квартиру, а себе снять с доплатой, но поближе к работе и без следов Дарьи. – А иди сразу с Кузей. Он крутой, любой завуч от него будет в восторге.

Я не верила во впечатлительность неведомого завуча и не знала, как объявить Кузе, что его мир продолжает рушиться и со школой, похоже, тоже ничего не выйдет.

Решила пока сказать, что мы идем есть макароны. Они его всегда успокаивали, как сестру Ж. – пельмени. Интересно, что об этом думают диетологи и детские психологи.

Мы с Кузей вышли из дома и пошли переулками в маленькое недорогое кафе, которое я по-прежнему могла себе позволить. У салона красоты «Люкс Плюс» курили девушки, которые меня не узнали. В доме-церкви опять звонили колокола. «Значит, уже три часа, – подумала я в отчаянии. – Все завучи ушли домой». И тут мы увидели чудо. Долговязую нескладную женщину с огромной связкой разноцветных воздушных шаров.

– Ого, – сказал Кузя и ускорил шаг.

Женщина остановилась у зеленой двери в старый желтый дом. Присела на одно колено и начала рыться левой рукой в сумке – искать ключи, наверное. Правая рука была занята шарами, которые норовили улететь.

– Здрасте, давайте я вам помогу! – сказал мой ребенок, который не очень-то любит общаться с незнакомыми людьми и проявлять инициативу.

– Да, спасибо, возьми, пожалуйста, шарики, – ответила женщина красивым сочным голосом, совершенно не вязавшимся с ее внешностью.

Кузя, конечно, хотел именно подержать шарики, а не открывать дверь. Стоял, вцепившись в них, и завороженно смотрел, как они колышутся в ярко-синем небе.

Странная женщина наконец справилась с дверью, широко открыла ее, чуть не ударив саму себя по лбу, и пригласила Кузю:

– Заходи, только аккуратно. Чтобы шарики не лопнули.

Меня она, похоже, вообще не замечала. Воспитанный Кузя шепнул: «Мам, можно?» – и, получив мой обалделый кивок, двинулся в дом. За ним – шарики, за ними – женщина.

– Придержите дверь, пожалуйста, – попросила она меня. Надо же, заметила!

Я послушалась, встала ближе к зеленой двери и рассмотрела на ней маленькую табличку: «Детский центр Бурато».

Скоро все люди и шарики оказались на лестнице, а по ней через небольшой коридор спустились в просторный холл с колоннами. Женщина поставила сумку на низкий голубой стульчик и объявила Кузе:

– Так, а теперь, если у тебя есть время, распутаем шарики и выпустим их к потолку.

Потом повернулась ко мне и пояснила:

– У нас завтра день открытых дверей.

Мне, может, и хотелось больше информации, но женщина помчалась помогать Кузе с шариками. Они вдвоем смеялись и подпрыгивали – соревновались, чей шарик быстрее долетит до потолка. Я стала оглядываться. Детский центр, значит. А где рисунки на стенах, фотографии с утренников, грамоты «Дана центру эстетического воспитания молодежи за успехи в эстетическом воспитании молодежи»?

Женщина вернулась ко мне с предложением:

– Простите, если я вас сильно задерживаю, но вы не могли бы тоже помочь? Пять наших педагогов закупают реквизит, второй режиссер печет кексы к открытию, а администратор выходит на работу только в сентябре. Такая суматоха. Расклейте, пожалуйста, детей по шкафам. Я дам схему.

Я поняла только, что у них есть еще и первый режиссер. И дети, которых надо приклеить к шкафу. Но Кузя в другой комнате пел, а он давно не пел от полноты и радости жизни.

– Давайте ваших детей, – сказала я и проследовала за женщиной в коридор со шкафчиками.

В большой коробке лежали кружочки с фотографиями детей, подписанные именем и первой буквой фамилии – Федя Ж., Ксюша Д. и т. д. Женщина сунула мне лист бумаги, на котором были схематично изображены шкафчики и расписано, кому какой принадлежит.

– Берете фотографию, снимаете вот эту белую бумажку, остается клеящаяся часть. Лепите на шкафчик. Все, – она взяла фото суровой девочки Тани П. и наглядно продемонстрировала мне весь процесс. – Понятно?

– Да. Справлюсь, наверное. Постараюсь не перепутать.

– Ерундень. Главное, чтобы маленьким детям попались шкафчики внизу, а взрослым – наверху.

Мне понравилось слово «ерундень». Я принялась за дело, а женщина ушла, сказав, что ей надо распаковать барабаны. Минут через пять ко мне прибежал разобравшийся с шариками Кузя и уставился на шкафчики. Я поняла: мой ребенок не против, если бы на одном из них висела фотография с подписью «Кузя В.».

Тут снова вошла женщина и сказала ему быстро:

– Я готова. И барабаны готовы. Пойдем!

– Погодите, – остановила я, решившись снизить градус абсурда. – К чему готовы барабаны и куда вы идете?

– Ну как же, чувство ритма проверим. А потом слух – на фортепиано. Вы же Русаковы?

– А вот и нет, – спокойно ответила я. – Мы Козлюк-Верховцевы.

Женщина округлила глаза. Этого она явно никак не ждала – да и кто бы ожидал!

– Ерундень, – махнула я рукой. – Мы все равно готовы и на барабанах, и на пианино, правда, Кузя? (Он быстро и радостно закивал.) Только расскажите, что у вас за центр и есть ли свободные шкафчики.