Выход из кризиса есть!

В спокойные времена новейшие научные исследования играют очень скромную роль в дебатах о реальной политике, но так, наверное, и должно быть. Кто из политических деятелей в разгар жарких споров действительно способен оценить качество профессорского статистического анализа? Лучше перенести научные дебаты на потом, а сейчас заняться делом. Выводы Алесины и Ардагны были мгновенно приняты и одобрены высокопоставленными политиками всего мира. Это очень печально, поскольку при внимательном изучении ни статистические данные, ни исторические примеры не выдерживают критики.

Почему? Главных причин две: ложная корреляция и тот факт, что фискальная политика не единственное средство улучшить ситуацию.

Что касается первой причины, рассмотрим стремительный переход США от дефицита к профициту бюджета в конце 90-х годов прошлого столетия. Этот переход ассоциировался с быстро растущими темпами производства, но можно ли считать его демонстрацией стимулирующей экономии? Нет, нельзя: и экономический бум, и сокращение бюджетного дефицита в значительной степени отражали третий фактор — технологический бум и некий фантом, который толкал экономику вперед, но также вызывал рост стоимости акций, что, в свою очередь, трансформировалось в увеличение налогов с оборота. Корреляция между сокращением дефицита и укреплением экономики не отражала причинно-следственную связь.

Да, Алесина и Ардагна исключили один источник ложной корреляции — уровень безработицы, но при тщательном изучении их работы становится ясно, что этого недостаточно. Примеры жестких фискальных мер и финансового стимулирования не соответствуют событиям реальной политики — например, авторы не упомянули ни о масштабных усилиях по стимулированию экономики в Японии в 1995 году, ни о повороте к мерам строгой экономии в 1997-м.

В 2011 году аналитики из Международного валютного фонда попытались взглянуть на проблему через призму общедоступной информации об изменениях фискальной политики, чтобы выявить примеры строгой бюджетной экономии. Что же они обнаружили? То, что жесткие бюджетные ограничения угнетают, а не стимулируют экономику.

И даже этот подход, по всей видимости, недооценивает, насколько кейнсианским стал теперь мир. Почему? Потому что правительства обычно способны сгладить эффект строгой бюджетной экономии, в частности снижая процентные ставки и/или девальвируя валюту, но эти меры недоступны большинству стран, экономика которых затронута нынешним глобальным кризисом.

Рассмотрим еще один пример. В середине 90-х годов ХХ века Канада резко сократила дефицит бюджета, сохранив высокие темпы экономического роста. Когда в Великобритании пришло к власти нынешнее правительство, его члены часто приводили в пример Канаду, обосновывая свое убеждение тем, что режим строгой экономии не вызовет резкого экономического спада. Но если взглянуть на то, что происходило в тот период в Канаде, мы увидим прежде всего резкое падение процентных ставок. В современной Великобритании, где ставки уже и так очень низкие, подобное неосуществимо. Кроме того, у Канады была возможность значительно увеличить экспорт в переживающую экономический подъем соседнюю страну — Соединенные Штаты Америки (отчасти благодаря серьезному обесцениванию канадского доллара). Для Великобритании это тоже было нереально, поскольку ее сосед — зона евро — переживал экономический спад, а слабость экономики этой зоны обусловила слабость ее общей валюты.

Можно привести и другие примеры, но их и так уже немало. Суть в том, что шумиха вокруг якобы существующих свидетельств в пользу стимулирующей экономии была сильнее, чем их убедительность. И действительно, после серьезного анализа основания для веры в эффективность жесткой экономии быстро исчезли. Трудно удержаться от вывода, что политическая элита с готовностью поверила Але-сине с Ардагной, не проверив надежность их доказательств, поскольку в этих работах говорилось то, что власти предержащие хотели услышать. Но почему же они хотели услышать именно это? Хороший вопрос. Прежде чем ответить на него, посмотрим, как проходит один масштабный эксперимент по строгой экономии. 

Британский эксперимент

Большинство государств, реализующих политику жесткой экономии, несмотря на высокий уровень безработицы, делают это по принуждению. Греция, Ирландия, Испания и кое-кто еще оказались не в состоянии выплачивать внешний долг и были вынуждены сократить расходы, а также повысить налоги, выполняя требования Германии и других стран, предоставляющих экстренные займы. И только одно правительство начало добровольно проводить политику строгой экономии из-за того, что верило в фею уверенности, — правительство Дэвида Кэмерона в Великобритании.