Выход из Windows

- Еще час провозимся, не меньше? - обратилась Нонна Богдановна к Братченко.

Братченко кивнул. Он изучал документы.

- Значит, так. В этих шкафах со стеклянной верхней частью, то есть со стеклянными дверцами, папки. Вы видите, в этих папках, очевидно, все государственные предприятия торговли и питания, которые приватизированы за три года, другие в архиве или где-то неподалеку. Эти - еще на контроле. Я так понимаю?

Галочка, стоявшая в проеме прислонившись к дверному косяку, кивнула. Глаза их встретились.

Галочка грустно улыбнулась. Братченко воодушевился.

- В этих папках - распоряжения ГКИ, в этих исходящие письма, в этих приходящие.

- Сам ты приходящий, Витек, - поправил Витю опер, - входящие.

- Приходящие, - упрямо повторил Витя. - Далее. Протоколы совещаний, заседаний, деловые бумаги, некоторые бухгалтерские документы, подшивки газет, канцелярские товары.

- Переходите к сейфу, - попросила Серафимова, раскинувшись на стуле, положила ногу на ногу, затянулась, запыхтела.

- Еще сервант.

- Сервант опустите, - позволила она.

Сервант Витя опустил. Звонко зазвенел золотыми ключиками. Сейф был красив, как кейс охранника президента. Черный, с элегантной круглой ручкой, похожей на штурвал, он с трудом вписывался в дизайн кабинета, скорее бежево-белых тонов, и уж совсем не подходил к рыжей полированной мебели. Сейф был невысокий и на вид не тяжелый. Не такой, что стоит у Серафимы в кабинете, отгораживая ее угол от братченковского. Их сейф делали на века! Засыпной, неподъемный, огромный стальной шкаф - документы не сгорят, еду крысы не сожрут, история останется без пробелов. Или наоборот - с пробелами, если ключ потерять. Такой сейф ни один знакомый медвежатник не откроет. Да и гранатой не взорвать. В соседней комнате был случай...

Оперативники доставали и складывали на стол содержимое, а Витя Братченко сидел рядом с Серафимой и составлял протокол. Понятые внимательно следили за движением шарика на конце шариковой ручки. У Братченко руки чесались вывернуть их головы в обратную сторону, как выворачивают лампочки. А у Серафимы из зубов вырвать сигаретку и выкинуть в урну, чтобы все эти бумаги полыхнули!..

- У вас уборщиц нету, что ли? - радостно крикнул он, кидаясь к урне. Какая удача!

Братченко судорожно вытряс из корзины мусор: прямо на пол в углу за креслом начальника управления. Но его внимание отвлекла Серафимова.

Она держала в руках дипломатический паспорт с золотым гербом России. Новенький, свеженький, на имя Финка. Недавним числом в паспорте стояла виза Шенгенская, еще не погашенная.

Открыта виза была во вторник. Следом за паспортом Серафимова вытянула из груды документов конверт с билетом на самолет в Карлсбад. В конверте был билет с открытой датой. Какая-то бумажка еще, она рассмотрит ее позже. Сунула в карман. Главное - билет есть...

Галочка подошла.

- Как же вы не знаете ничего про поездку, Галочка? Вспомните, а то мне придется у председателя Комитет спрашивать, отпрашивался ли Финк в отпуск?

Та отрицательно покачала головой.

Витя Братченко склонил кудри над Серафимовой, близко подойдя к стулу, на котором она сидела.

- По приглашению, язву лечить, - согласилась она, - от гражданина или от фирмы, либо по туристической путевке, поищите, что вы надо мной, как ива плакучая, свесились?

Среди бумаг в сейфе никакого приглашения не было. Подошла очередь внутреннего сейфа:

отдельного отсека в сейфе, запирающегося на ключ, и пока не открытого.

Взору следственной бригады предстали восемь упакованных банковским способом пачек стодолларовых купюр, всего восемьдесят тысяч долларов, пакет с документами, которых не доискалась Евдокия Григорьевна в доме, кредитные карточки в кожаном портмоне, чековые книжки на вклады, открытые в московских банках. Но закрытые в понедельник. Абсолютно все счета были аннулированы позавчерашним числом. Похоже, к отъезду господин Финк готовился основательно. Но самое интересное, что всего-то на этих счетах в общей-то сложности и двухсот тысяч долларов не было, небогато для приватизатора. Выходит, эти невероятные деньги, которые Серафимова и Братченко пренебрежительно свалили в брезентовый мешок - изъяли, значит, это еще не все, что было снято? А может, это черная касса?

У понятых при виде валюты открылись рты.

Грудастая быстренько подсчитала в уме, сколько всего выловили следователи, губы ее задрожали, и она стала громко поносить каких-то "тварей" и "негодяев" за то, что ей так плохо живется. По всему видно было, что у женщины шок. Серафимова попросила секретаршу заняться ею, а заодно набрать номер зампреда.

- Альберт Вольдемарович, я - следователь прокуратуры Серафимова. Попрошу вас зайти к нам, в кабинет Адольфа Зиновьевича Финка. Немедленно.

Голос следователя - ржавый, прокуренный, ставший уже похожим на голос артиста Ливанова, сыгравшего Шерлока Холмса, - этот голос выбил зампреда из колеи, заставил подчиниться.

Серафимова засекла время. Раньше чем через десять минут зампреда можно было не ждать - лабиринты.