Выход на «Бис»

Миновав тот условный рубеж выхода из пролива на широкие воды, выделенный только символичным курсором на штурманских картах, интенсивность противолодочного поиска снизили. И уже далее, когда вероятность наткнуться на вражескую субмарину уменьшилась до величин относительного пренебрежения, Левченко, наконец, разрешил прекратить вылеты.

Су-6 возвращались — смертельно уставшие лётчики бомбардировочной эскадрильи. Рулевые на «Чапаеве» ловили ветер для приёма самолётов… — в два, три, четыре приёма это удавалось [124].

Роились над посадочными площадками Ка-25, примеряясь зависанием. Все четыре машины сумели уложиться в пять минут. Ангарная служба БЧ-6 и того меньше, споро спустив в ангар подопечных, поспешив и сами убраться в нижние помещения. Погода, спору нет, была не для прогулок по верхней палубе.

Сила ветра только росла. «Кондор» испытывал все «прелести» особенности своих носовых обводов, имевших V-образную режущую форму — роя клипером набегающие накаты, корабль порой не желал взбираться на волну, разбивая их форштевнем, погружаясь носом во вздыбленную пенную взвесь, то и дело орошая просоленным крапом бак.

Небо оставалось таким же — серым, чёрным, а впереди прятками зрели вечерние сумерки, и наступающая на пятки ночь.

В преддверии

Ночь настигла уж далеко по выходу из Датского пролива.

Ночь… — в какую вахту: в «собаку» ли [125], или совсем уж ближе к рассвету?.. — обещала быть архиважной и ответственной.

Скопин подумал, что надо бы выкроить часок-другой, заменой старшим помощником, и немного отдохнул, отбившись неурочно.

Пока же привычно решил проветрить башку выходом на сигнальный мостик — курнуть. Воюя с брызгами и мигом промокшими сигаретами. «Вчерашние» тропики совсем выветрились из головы и из воспоминаний. Будто и не было ничего. После жаркого Индийского Атлантический океан северных широт — серый, холодный, казалось, совсем уж разошёлся не на шутку.

— Ох и болтает! Почти штормуем? — спросил с доброжелательностью, вернувшись в ходовую рубку.

— Разве это шторм, — подхватил вахтенный офицер, — чтобы нас выбить из колеи понадобится поболее, нежели 6–7 баллов на грудь.

— Шторм штука неприятная, — жмурился на горячий кофе кэп, балансируя в тягучей качке, — эй, рулевой, останови планету. Дай командиру кофе попить не расплескав.

Матрос, за штурвалом (явно не первогодок) только улыбнулся — командир своим, уж запримеченным, необычным стилем общения и броскими фразочками успел снискать уважуху у простого личного состава.

— Шторм штука неприятная. Помотает, — повторил, меж тем, Скопин, — но уж пусть так, чем…

Махнул рукой не став развивать. Он уже знал сколько, примерно и точно, кто и как… — доложили. Начиная взвешивать и анализировать:

«Сколько их было-то? Если верить (ах, опять вот это)… если верить книге, то должно было пять! По тексту: »…позиции как минимум пяти заблаговременно развёрнутых в проливе американских подводных лодок'.

Что значит «минимум»?

А сколько максимум?

Наши вертолётчики достоверно записали на себя четыре уничтоженные субмарины. Масляные пятна на воде и всё такое…

И ещё одну зачислили «потерянной контактом» — сиречь, недостоверно. Но скорей всего кранты ей. Провалилась на дно.

Как ни странно лётчики эскадрильи Ракова тоже претендовали на поражение минимум трёх. С достоверностью там, конечно, не всё так однозначно. В их реалиях, без нас, скольким вражеским субмаринам удалось помешать выйти на пуск торпед осталось неизвестным. Эскадра ломилась на большой скорости. Не удивлюсь, если какие-то подлодки попросту не успевали. Например. Возможно, какая-то из необнаруженных даже атаковала. А сигнальщики и акустики того же концевого «Чапаева» в таком бурлящем море на хороших да переменных ходах попросту не заметили торпед, которые прошли за кормой.

Так или иначе, факт остаётся фактом, и без нас, и тем более ныне с нами — проскочили. Прошли точно гребёнкой, подчистив всех, кто там под водой и над…'.

— Товарищ командир! — оборвал мысли вахтенный офицер, — акустики зацепили кого-то. ПЛ, говорят.

— Ещё одна⁈

* * *

Взяли её корабельной ГАС «Орион». «Контакт» фиксировался на курсовых носовых углах — семь-восемь градусов левого борта.

— В надводном, под дизелями, — докладывали операторы, уже окончательно поднаторевшие в акустической сигнатуре, присущей нынешним субмаринам, — курс 320, скорость — примерно 10 узлов, дистанция 6 миль. Дистанция сокращается в угловых значениях. Сообщили командующему.

«На ваше усмотрение», — гласила ответная светограмма с «Советского Союза», то есть, согласно изначальной установке: уничтожение по факту обнаружения, по возможности и способностям, без дополнительных запросов на разрешение.

— Вот иезуитский жук, — хмыкнул Скопин, передразнив, — «на ваше усмотрение».

— ⁈.. — посмотрел в немом вопросе вахтенный офицер.