Выход на «Бис»

Им повезло! Беглым взглядом «по горячему», а затем и посфактумным признанием специалистов — легко отделались.

Согласно табличным данным советский бронебойный 406-миллиметровый пробивал те же 406-мм брони под углом 25 градусов от нормали на дистанции тринадцати с половиной километров.

Дистанция была 20 км. Снаряд полубронебойный. Угол вхождения неоптимальный — оправдалась ставка британских конструкторов на вертикальную в плане лобовую плиту башни, посчитавших, что наклонная броня не является преимуществом на больших расстояниях из-за более крутой траектории полёта снаряда.

324-миллиметровая плита лопнула, но устояла.

Отклонись снаряд на сантиметры в сторону, угодив в широкий проём амбразуры, закрывающий её щит вряд ли бы выдержал. И тогда проникновения огня и детонации в нижних отделениях скорей всего было бы не избежать, вопреки всем предохранительным устройствам между рабочим отделением и погребом.

«Это был бы конец, — проникся пониманием страшного адмирал Мур, — конец кораблю, и наверняка всему экипажу, за малым счастливым исключением. „У короля много“, но можем ли мы позволить себе пренебрегать такими потерями»?

Обомлевший зрелищем раскоряченных в стороны силой взрыва орудий, он ещё подумает: «Теперь-то нас никто не сможет обвинить почему „А“-6ашня не стреляет».

Эту оговорку мрачного юмора он оставит при себе.

Темповая игра

На отходе из зоны артиллерийского соприкосновения линейных кораблей маневрирование крейсера «Москва» подчинялось потребностям БЧ-2 — удерживать открытыми рабочие сектора пусковых установок ЗРК «Шторм», как и антенн подсвета и наведения. На деле же, последние четверть часа, находясь в режиме ожидания — ракеты оставались на направляющих. Головной линкор Мура и без того хорошо кострил, по второму «заявки» с КП Левченко не поступало.

Оставшийся один на один с этими двумя «Советский Союз» вдруг сам выбросил высокий сноп пламени, по всему виду получив от англичан серьёзным калибром.

«Не откажешь — умеют сволочи стрелять»! — признал капитан 1-го ранга Скопин, тревожно провожая в бинокль «уплывающую» за корму картинку. Рулями влево очередного галса людей потянул отдачей инерции в обратку — на 27-узловым галопе крейсер выводил дугу довольно резковато. Срочно меняя ориентиры. Информация от группы освещения надводной обстановки поступала непрерывно, прямо на глазах операторов РЛС скученные метки, держащего сравнительно плотный строй соединения Гонта, стали рассыпаться на отдельные точки, расходящиеся фронтом. Побежали на убыль цифры дистанции — противник лёг на курс сближения. Канал связи с командным пунктом Москаленко ставился в оперативный приоритет, сам «Кронштадт» уже почти просматривался в чёрно-серой мгле белым буруном в форштевне, идущего на полном ходу линейного крейсера.

Скопин вдруг только-только заметил посветлевшую восточную часть горизонта, неуловимо, тем не менее, сумевшую изменить световой фон окружающего, превращая глубокие тени в проявляющиеся силуэты. Пусковые установки «Шторм» переориентировались на новые цели, развернувшись на правый траверз. Доносящий свои соображения старший по БЧ-2 обоснованно считал, что в первую очередь следует отстреляться по крейсерам. Эскадренные миноносцы отнести ко второй очереди. Командир соглашался:

— Да. Пусть подойдут ближе. Чтоб без перерасхода.

Операторы РСЛ докладывали, что на экранах интенсивность отражённого сигнала эсминцев противника будто «плавает», видимо вследствие того, что те скачут на длинной океанской волне, проваливаясь к подножию, периодически частично скрываясь за гребнями. Конечно, бесконтактным подрывом боевой части управляемая ракета мимо цели не пройдёт, однако осколочное воздействие не устраивало, надо было поразить непременно прямым попаданием.

Как бы там Скопин не прибеднялся перед Левченко и его штабистами слабостью «пластмассовой» ЗУР против корабельного железа, а прибеднялся он, потому что хотел оставить себе резервный зазор… так вот: даже без оглядки на 125-кг боевой части В-611, только инертной составляющей — чистой кинетикой удара более полутора тысяч килограмм массы [157], при скорости 800 м/с, на серьёзный урон лёгкому крейсеру вполне можно было рассчитывать. Тем паче это касалось не имеющих никакой броневой защиты британских эсминцев.

«Да мы их порвём»! — просилось эмоциями и обоснованными технически-тактическими расчётами… если не помнить о непредсказуемых каверзах войны.

Запросом дежурному офицеру Скопин ещё раз «оглянулся» назад — что там и как там дела у «Советского Союза»?.. Чтобы по получению ответа удовлетворённо констатировать: временно ли, но два оставшихся в деле линкора Мура отвернули, избегая боя на коротких дистанциях. «Наконец-то! Отвалили»!