Выход Силой

О ком именно, и что именно спрашивал обладатель тихого голоса, я еще не знал. А вот личность любопытствующего была мне чрезвычайно интересна. Жаль только – из-за ног мраморного предка хорошенько разглядеть оказалось довольно проблематично.

- Светлые Боги! Да довольно взглянуть на его волосы! Термин «аргироз»* вам что-либо говорит? – продолжал явно раздраженный учитель. – Эта болезнь – бич старых аристократических семейств. Много ли вы, любезный, видели людей с таким цветом волос?

/*Аргироз или аргирия (др.-греч. ἄργυρος — серебро + -ia) — болезнь, вызванная длительным отложением в организме серебра, его соединений, серебряной пыли, коллоидного серебра или наночастиц серебра. Характеризуется необратимой сильной пигментацией кожи, которая принимает серебристый или синевато-серый оттенок./

- Это не платина. Это серебро! Как можно быть таким... невнимательным. И – да. Это однозначно указывает на его принадлежность к древнему роду русов. И, конечно же, на то, что Боги были благосклонны к юноше.

Я все еще сомневался, что речь идет именно обо мне. А вот Баженова уже все для себя решила. Как иначе объяснить ее выходку? С чего бы еще ей хватать и дергать прядь моих волос?

- Ну откуда же я могу знать его потенциал? К сожалению, дистанционное измерение Силы в человеке так и не было изобретено. И родовым даром видеть потоки сил я так же обделен, как и вы. Это вообще редчайший вид проявления милости Небожителей.

- Милейший, я слишком занятой человек, чтоб вникать во все циркулирующие в этом ученом заведении слухи.

- Вот как? Татуировки на руках? Рунные цепочки?

- Да, нет. Отчего же. Верю. Это вполне в духе старых семейств.

Теперь уже и меня сомненья оставили. И я даже решился осторожно выглянуть из-за постамента, в попытке разглядеть любопытного тихоню. К сожалению, получилось увидеть только его спину и залысину на затылке – человек, принудивший отвечать на свои вопросы кичливого учителя, стоял ко мне спиной.

- Вы испытываете мое терпение! Конечно, я могу прочесть руны, если вы предоставите мне их изображение. Слава Богам, я достаточно прилежно учился, будучи студентом. Только не кажется ли вам, что это будет, в некотором роде, вторжением в личную жизнь юноши? Мне представляется, что не желай он сохранить эти знаки в секрете, об их значении знали бы уже все вокруг. Поверьте, любезный. Здесь у нас довольно не просто что-либо сохранить в тайне.

- Ах, оставьте. Меня не интересуют подробности вашей трудовой деятельности. И впредь, потрудитесь предоставить мне письменное распоряжение герра Ормссона на разговоры подобные этому.

- Тем не менее, остаюсь при своем мнении. Без каких-либо документов, удостоверяющих ваше право меня допрашивать, никакого обмена мнениями, как вы выразились, больше не будет. И на сём закончим. Мне следует поспешить на урок...

Нам с девушкой тоже стоило поспешить. Перемена отсчитывала последние минуты, а нам нужно было еще добежать до нужной аудитории.

Бывает, время тянется нестерпимо. Бывает, в течение целой недели не происходит ничего такого, что заслуживало бы внимания. Такое впечатление, будто бы Боги собираются с силами, чтоб в определенный день и час обрушить на нас целый водопад важных событий, и новостей. И смотреть потом, забавляясь, на то, как мы захлебываемся в водовороте дел. Как в попытках ухватить каждого из целой стаи разбегающихся в разные стороны «зайцев», в спешке совершаем необдуманные, или даже – порочащие нас поступки.

Тот день был как раз из таких. Мало было нового, по моему глубочайшему мнению – свершено ненужного и бестолкового, предмета с загадочным учителем. Так еще Ромашевич этот вылез со своими записками.

Дело было серьезное, и следовало бы его хорошенько обдумать, чтоб принять взвешенное решение. Да только этот, невольно подслушанный, разговор Медведя с, безымянным пока, сотрудником лицейской стражи, прямо-таки выбил из колеи. Интерес ко мне со стороны господина Ормссона был бы легко объясним. Этот человек был одним из немногих персон в Лицее, кто был прекрасно осведомлен о моем реальном статусе и положении. И уж точно главный страж не стал бы посылать кого-то еще, чтоб задать пару вопросов обо мне новому учителю. Во власти Ормссона было просто пригласить Рославского к себе в кабинет, и тот не посмел бы эту «просьбу» игнорировать.

А это значит, что неизвестный с залысинами был отправлен за сведениями кем-то другим. Кем-то, кто имеет достаточно причин, чтоб принудить рядового лицейского охранника сбросить личину, и отправиться расспрашивать специалиста. Было бы проще всего свалить все на обидевшегося не на шутку Варнакова, но было у меня подозрение, что не в чувствах мастерка дело.

Обыск в моей комнате общежития случился до того, как я рассмеялся в ответ на предложение Варнакова-младшего. То есть, на момент нашей с ним ссоры, кто-то уже проявлял ко мне интерес. А если принять, как версию, что именно этот, с залысиной на макушке, охранник и выискивал что-то в моих вещах, то выводы напрашиваются весьма интересные.