Выход Силой

Это ради них в древности снимали с лодей головы драконов. Не ради людей. С людьми можно договориться, убежать или убить, если достичь соглашения не получилось. Твари понимали только язык силы. Только так. И деревянные морские змеи, по каким-то, одним тварям ведомым, причинам, вызывали у местных духов прямо-таки приступы бешенства. Грязь в котле с кашей, оступиться и упасть в самый неподходящий момент, залетевшая в рот муха в момент произнесения заклинания. Веттир гадили пришельцам без устали и с какой-то изощренной изобретательностью. Можно найти гнездо такого вот – домового – духа. Или выжечь лежбище духа лесного. Но нельзя воевать с каждым кустом или корягой.

Если конечно ты не Летов.

Опекуна, успевшего подъехать к дверям общежития и начавшего выгружать поклажу, нашел будучи в прекрасном расположении духа.

- Успел познакомиться с соседом? – первым делом поинтересовался Варгов, когда багажник был заперт, и я взялся за ручку громоздкого чемодана. И, верно от неожиданности и удивления, я уже открыл было рот, чтоб спросить: откуда тот мог узнать о буквально только что состоявшемся разговоре с «соседушкой», но не успел произнести и слова. Подполковник сам себе ответил. – А, ну да. Время еще раннее. Сосед наверняка еще на уроках. Или в клубе.

Начинались ранние зимние сумерки. День склонялся к вечеру, и по логике вещей, младшеклассник, коему не повезло оказаться моим соседом, и про существование которого я совершенно забыл, должен был быть уже у себя в комнате. Просто… Просто мне не было до него никакого дела.

Повезло, что нужный этаж был вторым. А не пятым, например. Проклятые чемоданы были словно свинцом залиты, а не аккуратно уложенными тряпками. Пока дотащил все четыре по очереди, взмок второй за сегодня раз.

- А ничего у тебя тут. Уютненько, - похвалил Варгов расстаравшегося на славу коменданта.

И я был с ним полностью согласен. Небольшая, наверное - три на четыре, комнатка разительно преобразилась. Мебели существенно прибавилось, и сама она выглядела новенькой, никем ни разу не пользованной. Да чего уж там, она и запах имела такой характерный: картон и свежее дерево.

Кровать была аккуратно заправлена. У двери лежал синтетический коврик с какой-то глупенькой надписью на латинском, а на подоконнике - горшок с неведомым комнатным растением. Ни о какой грязи по углам не могло быть и речи. Все сияло.

- Признаться, думал придется серьезно пообщаться с местным начальником, - покачал головой подполковник интендантской службы. – А они молодцы. Порядок знают.

Я неопределенно пожал плечами.

- Что-то же должно было быть сегодня хорошим, - уныло выговорил я.

- Понимаю, - невесть чего понял Варгов. – Нелегко оторваться от всего привычного, и вырваться в Большой Мир. Да?

- Вроде того, - не стал спорить я. Но и рассказывать почти незнакомому человеку о том, с какой жадностью рассматривал картинки этого его «Большого Мира» в сети, как торопился, рвался навстречу чему-то новому, тоже не хотел. Дядькой мой опекун оказался вроде бы неплохим. Плохо воспитанным, много о себе мнящим и любящим покомандовать? Да. Но плохим? Нет.

Только – чужим. И место в ближнем круге Олеф Бодружич Варгов, подполковник интендантской службы Берхольмского гарнизона, пока не заслужил.

- Здесь твоя мама тебе пирожков приготовила, - слегка смутившись, поставил он на стол картонную коробку, которую нес на вытянутых руках, пока я корячился с последним чемоданом. – Перекусить.

- Спасибо, - вяло выдохнул я, устраиваясь в кресле у стола. Жаль, что Варгов не умеет читать мысли. Узнал бы несколько новых способов по применению этих пирожков.

- Чем думаешь заняться?

- Душ, столовая, немного сети и спать. Завтра трудный день, - не стал скрывать своих планов.

- Добавь туда еще посещение куратора, - серьезно посоветовал опекун. – Лучше это сделать сегодня. Он обязан завтра представить тебя классу, а до этого должен будет составить о тебе свое какое-то представление.

- Вот как? Не знал.

- Да уж…

Пару минут посидели молча. Как на похоронах. Когда надо бы о чем-то говорить, но все темы кажутся неуместными.

- Ну, я, пожалуй, поеду, - хлопнул себя по коленям подполковник. – Дела еще, знаешь ли.

- Хорошо, - снова ноль эмоций. – Рад был познакомиться лично.

- Да-да. Мне тоже, - покивал опекун, которого я видел второй раз в жизни. – Поеду.

И уже у двери, словно решившись, остановился и выдал:

- Не держи обиды на свою маму. Ладно? Она славная женщина, и пытается забыть… Понимаешь? Твой отец, при всем моем к нему уважении, был… тяжелым человеком.

- Был? – вскинул я брови. – Вам что-то о нем известно?

- Нет-нет, - взмахнул руками тот. – Не более остальных. Не более…

- Жаль, - искренне огорчился я и даже попробовал улыбнуться. Получился какой-то волчий оскал. Еще зарычать не хватало.

- Все, - отрезал сам себе пути отступления Варгов. – Уехал. Нужно чего будет – звони. Приятно оставаться и успехов в учебе.

Кивнул. И подумал о том, что такие вот, общепринятые словоформы – они настоящее спасение для людей, не знающих как поддержать разговор ни о чем. Для чужих друг другу. Для тех, с кем молчать неуютно.