Выход Силой

- Сурово, - пропищал кто-то сзади, когда Варгов уже вышел, и я захлопнул за ним дверь в общий на две спальни коридор. – Прости, у тебя дверь была приоткрыта, а слышимость здесь ого-го.

- Буду иметь в виду, - хмыкнул я. С уходом опекуна настроение начало понемногу ползти вверх. – Здравствуй, неведомый сосед.

- Это, как неведома зверушка, что ли?

- Ну почему зверушка? – сделал вид, словно удивился я. И заглянул мальчишке за спину. – Хвоста нет. Значит – соседушка*.

/* принятое у славян иносказание, обобщенное название дивного народца/

- Я человек, - обиделся малыш.

Нужно было признать, на ниссе парнишка совсем не походил. Да, маленький. Ну, так, а чего еще ждать от мальчишки десяти или одиннадцати лет? Опять же, представители дивного народца в большинстве своем вид имеют маленьких, сухоньких, часто даже сутулых старичков. А этот щекастый карапуз. Да еще и в очках, чего у волшебных существ быть не могло.

- У людей есть имена. У тебя есть?

- Добружко я, Утячич, - с готовностью улыбнулся сосед. Старший класс начальной ступени. А ты?

- Антон Летов, - тоже чуточку растянул губы я.

- Я тебя раньше у нас не видел, - тут же, решив, что на этом приличия соблюдены, затарахтел малыш. – Перевелся?

- Дома учился. Теперь вот пришлось поступить, чтоб экзамены сдать на аттестат.

- Дома? Болел что ли?

- Вроде того, Добружко. Вроде того.

- Ну, выздоровел, и Слава Богам, - звонко, так что по ушам резануло, засмеялся парнишка. – Выздоровел же? Да?

- Да-да, выздоровел, - чуточку поморщился я. – Ты шумный? В смысле, ругаться будем, если ты не будешь спать давать?

- Не, не шумный. Чтоб шуметь, одного человека мало. А ко мне никто не ходит.

- Чего так? Друзей нету, что ли?

- Есть, друзья, - с вызовом бросил сосед. – Как без друзей жить? Мы в клубе шумим. Я в клуб шуметь хожу. Там не запрещают.

- Хорошо, - сказал, чтоб что-то сказать, я. – Ну, будь здоров, Добружко Утячич. Мне еще вещи по полкам разложить нужно. И к куратору сходить.

- Могу проводить, - неожиданно для мелкого, деловым тоном заявил тот. – У нас один.

- В каком смысле – один?

- Ну, раз тебя ко мне подселили, значит у наших классов куратор один и тот же, - вытаращил он кругленькие глазки, показавшиеся и вовсе огромными за толстыми стеклами очков. – Нешто он будет по этажам бегать за каждым?

- А зачем ему вообще сюда бегать?

- Ну а вдруг ты драться станешь? А младших нельзя обижать. О нас нужно заботиться. Мы ваша смена и память. Вот получишь ты свой аттестат и уедешь. Кто-то же должен будет о тебе помнить.

- Вон оно что? – я удивился, теперь уже по-настоящему. – А зачем?

- Чего зачем?

- Помнить зачем? Я уехал, ты уедешь. Так жизнь и устроена.

- Так просто? А Момшанский говорит, что пока тебя здесь помнят, Лицей остается твоим отчим домом и родительским гнездом. Иных вот и по сто лет помнят…

- Момшанский – это у нас кто?

- Это наш куратор. Растопша Жданович Момшанский.

- И как он? Суровый?

- Не. Хороший. Добрый. Только говорит сложно и быстро. Поначалу половину не понимаешь. Потом – ниче. Привык.

- Ясно. Ну, тогда – договорились. Как соберусь идти, постучусь. Пойдем, познакомимся с твоим Момшанским. Ты меня, прям, заинтриговал.

- Да не стучись, - пухлой ладошкой отмахнулся сосед. – Я и так услышу.

Я хмыкнул, подумав, что шпион из соседа совершенно никакой бы вышел. Сам не замечает, как все секреты мне выболтает. Потрепал малыша по голове, и пошел раскладывать вещи. Хотя бы для того, чтоб убрать, наконец, с глаз долой ненавистные чемоданы.

2.Руна Асс

Сразу после праздника середины зимы. 1148 год

Конец месяца Ianuarius ю.к.

Ваше высокопревосходительство!

Сим довожу до вашего сведения, что в вещах поднадзорного А.Л. артефакта Г. (М.К.) не обнаружено.

Сам же поднадзорный поступил на обучение в Первый Сибирский Лицей, где ведет себя скромно. Как-либо свое высокое происхождение не афиширует. О своих дальнейших планах сообщает, что намерен получать дальнейшее образование в одной из Высших школ Империи. Предположительное направление – геология.

Светояр

Мою комнату обыскали. Боги! Как только смог сдержать ядро Силы, когда заметил вторжение чужаков – сам себе поражаюсь! Но справился как-то. Сумел сжать зубы и не выть от обиды и ярости. И не потерял контроль, что самое главное. В общем, все остались живы, стены общежития не обратились обугленными развалинами, а я получил повод хорошенько задуматься.