Выход силой

Тут уже начался разбор полетов, которым обычно завершались попойки в гладиаторской казарме, и Игорь заскучал. Он не собирался становиться профессиональным бойцом, и тонкости их профессии ему были не слишком интересны. Он был достаточно уверен в себе и хотел использовать свободное от тренировок время с пользой. Выйдя на улицу, он остановил жестом пробегающего мимо рикшу со свободной повозкой.

– В веселый квартал, – бросил он китайцу в широкополой шляпе патрончик.

Теперь он мог себе позволить визит к Инге если не каждый день, то частенько – карманные деньги гладиаторам выдавались исправно.

После нескольких конфузов он научился более-менее сносно разбираться в запутанной и неимоверно сложной денежной системе Черкизона. Тут принимали все и всяческие платежные средства, выпущенные когда-либо и где-либо в давным-давно сгинувшем мире. В обращении были российские рубли, доллары, монгольские тугрики, евро и даже какие-то совсем экзотические деньги. Откуда они взялись тут, как вынесли столько лет – сказать было невозможно, а главное, ценность их признавалась лишь в Черкизоне – судя по слухам, на других станциях метро котировалась только твердая валюта – чеканные патроны. Здесь же все деньги находились в сложном соотношении, и деловые люди подземного города начинали день с покупки газеты «Деловые новости», напечатанное на оберточной бумаге, и изучения за чашечкой кофе – так горделиво здесь называлось это сомнительное пойло – длиннющих колонок валютных курсов.

На скачке, допустим, евро по отношению к стершейся украинской гривне можно было заработать большие деньги, а можно было остаться на бобах. Обыватели попроще держали в уме основные соотношения и не заморачивались процентами. Что до патронов, то их и некоторые другие насущные ценности всегда предпочитали ненадежным бумажкам. Самыми же занимательными из бумажных денежек были «зверобаксы» – купюры похожие на доллары, но имеющие в центре овального картуша старательно, но неумело нарисованную физиономию господина Зверева, местного президента.

От обозначенных на звериных купюрах цифр с многочисленными нулями приходилось отнимать несколько сразу. Сплошь и рядом разыгрывались настоящие спектакли, если торговец пытался всучить покупателю на сдачу миллион-другой этих, «обеспеченных всем достоянием Черкизовского Содружества» эрзац-долларов. В казарме гладиаторов, не жалующихся на пустой карман, «зверобаксами» была оклеена стена над отхожим местом, а в раскрашивании портрета «любимого президента» не упражнялся только ленивый.

Пьеро за стойкой сделал вид, что не заметил Игоря. Князев отплатил ему той же монетой: жетон, висящий у него на шее на длинной цепочке, был своего рода абонементом, дозволяющим гладиатору свободный вход в это заведение и еще множество мест, владельцем или совладельцем которых состоял казавшийся на первый взгляд безобидным Ланиста – один из некоронованных властителей Черкизона.

– Игорь! Ты пришел, – Инга всегда была ему рада. – Я так ждала тебя сегодня…

– Вот, выдалась свободная минутка, – он ответил на ее поцелуй. – Но ничего: скоро заработаю, выкуплю тебя, и заживем отдельно.

И ведь не врал. Ведь искренне говорил. Забывал он уже Лариску. И все чаще складывалось у него ощущение, будто вся жизнь на Первомайской не была у него, а просто померещилась.

Быстро шла жизнь на Черкизоне. Новый Вавилон, так называл его странник? Вавилон. Заглатывал он людей, обволакивал и переваривал.

Пришел сюда Игорь в поисках брата – и чуть ли не женатым человеком, а прошла неделя-другая – и забыл уже, кем был. Кто-то из гладиаторов сказал ему спьяну, что Ланиста подмешивает в их пойло дурман-грибы, которые память выветривают. И забывают постепенно гладиаторы, зачем сюда пришли, что искали. Будто и не было никогда у них никакой прежней жизни, а был всегда только один бурлящий, душный, топкий, нескончаемый Черкизон…

Игорь не верил в дурман-грибы. Ему вначале казалось, что это сам Черкизон пьянит его своим смрадным дыханием, затягивает и не отпускает. А потом Князев и вовсе перестал об этом думать. Словно и не было вчерашнего дня, а только сплошное сегодня.

– Выкуплю, – искренне клялся Князев.

– Фантазер ты, Игорь, – слабо улыбалась она. – Разве же меня отпустят? Столько денег не заработать… Я уж и так бога благодарю за то, что свел нас вместе.

– Я слов на ветер не бросаю, – убеждал Князев.

И Инга благодарила его уже хотя бы за то, что он сам верил в то, что говорил. Шлюхам и рабам вредно мечтать, она сама это хорошо понимала. Но ни шлюхи, ни рабы не могут бросить мечтать.

Под утро Игорь, блаженствующий и изможденный, добрался до ставшей ему домом казармы по никогда не засыпавшему подземному городу.

– Где всю ночь болтался? – лениво проворчал Игорю Алекс, когда тот крадучись пробирался по спящей казарме к своему месту. – Опять у проститутки своей был?

– Она моя невеста, – угрюмо отрезал Князев.

– Ну конечно, невеста, – вежливо улыбнулся Алекс. – Жаль, не твоя эксклюзивная. Она еще у тысячи человек, наверное, невеста. А ты у нее – постоянный клиент. Вот и вся романтика.