Выход вниз

Муся была еще жива. Вывернутые под неестественным углом лапы торчали из окровавленной шерсти. Голова лежала на боку. Открытые кошачьи глаза с горечью и сожалением смотрели на Сергея, моля об избавление. Растерянный и перепуганный Сергей, не знал, что делать. Переминаясь с ноги на ногу, он без остановки повторял одни и те же слова:

– Мама, мамочка! Мама, мамуля!

Из-под умирающего животного просачивалась бордовая кровь. Сергей, продолжая повторять мантру про маму, закрыл глаза. Заскрипели автоматически открывающиеся двери лифта. Антон лениво подошел к жертвам.

– Что, облом? – спросил он не понятно у кого. – Не спас вестибулярный аппарат?

Он оттолкнул Сергея. Прошел к Мусе.

– Тварь! – процедил он с ненавистью сквозь плотно сжатые узкие губы.

Подросток вцепился пальцами за шиворот сломанной кошачьей шей.

– Маму зовешь? – не меняя интонации, обратился Антон к приятелю. – Слабак! А ты знаешь, что на войне бывает? Тоже мне – летчик!

Фильмы про немцев, и рассказы ребят, старшие братья которых побывали в Афгане, в общем обрисовали в детском сознании представления об ужасе, насилии и безумстве войны. Но так, в живую, видеть угасание невинного создания, совсем другое.

Антон приподнял тело кошки. И в ту же секунду из шерстяного комка к полу потянулась красная струйка. Сережа принял это за льющуюся кровь. Через мгновение, присмотревшись, понял, из трупа вываливаются кишки. Сергея стошнило.

Он выбежал из подъезда и бежал до тех пор, пока легкие превратились в горящую тряпку. Его снова тошнило. Выдавливая из себя остатки завтрака, мальчик твердо решил, с Антоном дружба закончена раз и навсегда. Ни за что, никогда, он не протянет руки, и не сядет на одну лавку. Но в детстве любые обещания даются легко. Также легко, как и нарушаются.

– Эй, летчик-истребитель!? – окликнул Сережу через день противный ломающийся голосок.

Мальчишки только что обобрали вишню в палисаднике и, забравшись на бетонные трубы у разрытого котлована, доедали остатки. От скрипящего голосочка Сергей похолодел, а по спине пробежали мурашки.

– Чё те надо, вонючка? – спросил кто-то из друзей, запустив в Антона вишневой косточкой.

Она пролетела положенное расстояние и уткнулась в плечо подростка. Пацаны засмеялись.

– Ничего, – с безразличием пропустив унизительный выстрел, ответил Антон. – Я Серого хотел спросить. Может он знает, куда Муся подевалась?

– Чего? – ответил за Сергея другой приятель. – У девчонок спроси. Ха, тоже мне, ветеринар.

Мальчики засмеялись. Одному Сергею было не до смеха.

– Серый, – продолжал Антон, как ни в чем небывало, – тебя мамочка звала?

Белобрысый улыбнулся крысиной улыбкой, от которой Сереже стало страшно. Он спрыгнул с трубы, ловко приземлился на ноги, сжал кулаки и подошел к Антону. Остальные с любопытством наблюдала за происходящим.

Продолжая ехидно улыбаться, белобрысый спросил:

– Драться собрался? – и затем негромко запищал. – Мама, мамочка, мамуля. Ай, ай, ай.

– Заткнись, – злым шепотом процедил Сергей. Ему совсем не хотелось лишний раз привлекать внимание друзей.

– А то что? – спросил белобрысый.

Улыбка на его лице стала шире. Сергей еще крепче сжал кулаки. Ему хотелось одного, со всего маху врезать по этим выпирающим кривым, желтым зубам. Злость с каждым вдохом закипала сильнее и сильнее, как масло на сковороде.

– Ты же слабак! Дохлой кошки испугался. Заныл как девчонка, – Антон многозначительно посмотрел через плечо Сергея на остальных.

Сережа проследил за взглядом, но быстро отвернулся. Ему не хотелось думать о том, что за ними следят друзья. Если они узнают, о слабости, о нытье над искалеченной кошкой, его задразнят до смерти. Белобрысого необходимо заставить молчать.

– Я не ныл, – буркнул он, затем, собравшись, выпалил. – Тебе чего надо?

– Дело есть. Идем.

Не дожидаясь согласия, повернулся и пошел к забору. Сережа неуверенно переминался с ноги на ногу, оглянулся еще раз и с неохотой последовал за белобрысым. Нагнал его аж в соседнем дворе. Не сбавляя шаг, Антон сказал:

– На стройку канала загнали трактора. Я отвлеку сторожа, а ты сольешь из бака банку бензина.

– Ты чего? – испугался Сережа. – Там же сторож с ружьем. Еще та сволочь. Мы с пацанами на той недели лазали, так этот гад солью стрелял.

– И что? – белобрысый мельком посмотрел на пацана. – Попал?

– Нет. Но Пашка с Денисом тормознулись. Не успели через забор. Попались. Эта сволочь час их продержал на коленях. Сказал, что следующий раз собаку спустит. А ты видел ту собаку?

– Видел. И что? Ты перепрыгнешь через забор у дальней стоянки. Я там банку и шланг в кустах припрятал. Короче, ЗИЛ-ок стоит у экскаватора, за бульдозером, увидишь. Я со сторожем заговорю, насос для меча попрошу. А ты бензин из ЗИЛ-а сольешь. Умеешь?

– Да, – Сережа несколько раз видел, как папа, засунув один конец шланга в бак «Москвича» приложился губами к другому. Глубокий вдох и из шланга в канистру, под громкие папины плевки, потела желтоватая, вонючая жидкость.