Выход воспрещен

Только вот тому, кто почудился степанову соседу, определенно было плевать на его домыслы. Он тупо начал вваливаться в зал к находникам. Огромными, зловещими, белыми клубами тумана, накатывающими один на другой в полном беззвучии.

— Газы!! — заорал самый пожилой из них надтреснутым голосом, но это было, в принципе, всё, что они успели сделать и сообразить перед тем, как туман захлестнул их с головой, почти загасив собой и так слабую походную лампу.

«Это не газ», — уверенно подумал Степан, продолжая держать оружие наготове и потихоньку отступать от товарищей. Никакого запаха, вообще. Такая густота и при этом, чтобы висящие в воздухе фракции вообще никак не отдавали ни в носу, ни во рту? Нееет, батеньки, это не газ. Грудь дышит легко, на слизистых ничего не оседает. Степан опытный находник, неоднократно прятавшийся от мертвяков. Он разное видел.

Такого, правда, еще нет.

Рядом настороженно шушукались коллеги, от которых Степан сейчас отодвигался всё дальше и дальше. Что туманище этот тут делает — неизвестно, а вот пуля… она такая дура, что просто дальше некуда.

Может, даже попробовать прокрасться на выход из этого тупика?

Он не понял, что произошло, рассудком не понял. Тело, увидевшее прямо перед собой нечто, уже отползало на подкосившихся ногах, визжа от отхватившего его смертного ужаса. Оно, тело, неистово и вразнобой работало руками, с животной ненавистью раз за разом ударяя по упавшей винтовке, мешающей ему как следует оттолкнуться от пола. Ярость на помеху настолько дала Степану по мозгам, что он неожиданно «включился» назад.

К своему несчастью, он сделал это именно в тот момент, когда прямо перед его лицом, едва видимое в полутьме, возникло еще одно лицо. Искаженное в дьявольской усмешке, совершенно нечеловеческое, бледное, с ужасными ярко-красными губами и чудовищными глазами, утопающими в нереально черных глазницах. Чистое зло.

Он истошно заорал изо всех оставшихся сил, ворочаясь на рюкзаке и пытаясь перевернуться на спину. Никаких сомнений в том, что он, старый опытный находник, только что видел абсолютное зло, пришедшее именно по его душу, Степан не питал. Он не слышал криков своих коллег, не слышал их выстрелов. Всё это не имело для испуганного до потери чувств человека ни малейшего значения. Всё его естество сосредоточилось только на одной мысли — выжить! Убежать! Бежать, пока есть силы!

Он выл и царапался, раздирая на себе мешающую одежду, вертелся ужом, рвал зубами лямки рюкзака. Лица продолжали являться, буквально прыгая ему в глаза, западая в душу. Всегда разные, всегда по-разному, но он точно чувствовал, что это лишь маски, за которыми скрывается тот, кто пришёл за ним. Тот, кто сделает с ним нечто настолько плохое, что смерть будет казаться избавлением. Нет, уже бы казалась, если бы находник соображал!

Наконец, ему повезло перевернуться на живот. Там старые рефлексы сибирского ползуна тут же дали о себе знать. Степан пополз так быстро, как никогда в жизни. Сотканные из тумана лица продолжали появляться перед ним. Смеющиеся, огорченные, искаженные, гротексные и почти умильные, они бомбардировали его разум и кипящее от возбуждения подсознание образами, эмоциями, чувствами, перемешанными в жесткий хаотический коктейль. Он полз. Он мог только ползти изо всех сил, поэтому он полз так быстро, как никогда в жизни. Рот жадно всасывал воздух, губы плямкали, вытаращенные глаза не мигали, всё тело находника работало только на один стимул — бежать! Просто бежать!

Сил у Степана было много. Сил, сноровки, выносливости. Иначе у находников в Дремучем не бывает, расстояния там конские, вертушки как мухи над головой, простой мужик не справится никак. Только такие как он, битые, стреляные, сидевшие. Знающие, почем фунт лиха, тренировавшиеся, умеющие целый световой день бежать «волчьим скоком» с двумя остановками на поссать. Сил у него было еще просто завались.

А вот зал удобными для побега размерами не отличался. Когда скрюченные окровавленные пальцы Степана начали скользить по гладкой стене, ему пришлось вынырнуть из спасительного забвения. Спасающемуся телу требовалось руководство и срочно.

Прямо в стене перед его глазами образовалось новое лицо, тут же улыбнувшееся находнику неестественно широким каменным ртом.

Степан взвизгнул, срывая голос, а затем упал как подрубленный столб, прямо на свой многострадальный рюкзак, съеживаясь затем в позу эмбриона. Его сердце, содрогнувшись в жутком спазме, не выдержало и остановилось.

Выстрелы и крики ужаса продолжали раздаваться в помещении. Люди воевали с иллюзиями, частично порожденными их собственным рассудком, а один молодой экспат, вися туманным облаком и являясь причиной происходящего, мысленно матерился, глядя на уже три трупа. Правда, двое из них были с пулевыми ранениями от сходящих с ума от ужаса товарищей.

Глава 21 Пасмурно, местами дождь