Выход воспрещен

В жизни я сталкивался ранее, хоть и изредка, с одной разновидностью людей, которых невзлюбил с первого и до последнего взгляда. Обычно эти самые люди в своем профессиональном интересе ко мне никакого отношения не имели, но терпеть не мог и любителей, куда более надоедливых и нечутких. Речь идёт о разных психо. Психиатр, психотерапевт, еще какая-нибудь хрень… Нет, они, конечно, полезные, но там для депрессивной девочки с дрожащими губками и всё такое. Пацанам? Пацанам не надо. Пацану плохо — пацан умер. И все нормально.

В общем, не люблю, когда в мою прекрасную, тонкую, непознанную и таинственную душу лезут своими кривыми лапами. Особенно с неясными целями. Не люблю — это еще мягко сказано. Терпеть ненавижу.

— Ну умерли и умерли, — в очередной раз пожал я плечами, а затем попытался пригладить волосы, торчавшие сегодня совсем уж неприлично.

— Виктор, ну будьте серьезнее, — проникновенным, глубоким, противно-доверительным голосом пробулькал солидный бородатый мужик в очках, вызывающий у меня сильное отвращение, — Мы говорим о людях. О гражданах этой страны, пусть и оступившихся. Семь человек уже вами убиты, не считая нападения… именно нападения! …на гражда…

— Он шарахнул в меня боевой способностью, — уточнил я. Психолуху было откровенно насрать на эти мои слова, он продолжил разливаться соловьем. С упорством барана он пытался вывести меня на искренние эмоции, а я с той же последовательностью дурил ему голову, делая вид, что дурачусь.

На самом деле — нифига. Мне просто было насрать. Первый случай, тот бандюга, убегавший от ползающего по стенам милиционера? Он меня чуть не грохнул, я его отмудохал. В целях самозащиты и для снятия стресса. Всё честно. Те неясные типы, которые меня из грузовика спёрли? Чистейшей воды самооборона безоружного нежного мальчика в состоянии истерики против троих чуть ли не зэков. Кстати, майор так еще и не выяснила, что это были за кадры, или просто зловредно молчит. Последнее дело? Находники под землей? Вот уж точно плевать с высокой колокольни. Я делал свою работу с благословения вышестоящего начальства и на благо страны. Служу Советскому Союзу и всё такое. Мне 18 лет и у меня действующее звание лейтенанта Комитета мать его Государственной Безопасности, а это зарплата, права, пенсия конская в смешные годы, проезд бесплатный и куча льгот в светлом будущем. Для нормального мальчишки звучит как мутота какая-то, но моя старая душа готова убивать веслом, лишь бы кого надо, чтобы всё это сохранилось и за это ничего не было.

И да, я не совсем сволочь, поэтому работа на правое дело очень сильно гладит по моему чувству полноценности жизненного пути!

Остальным это всё, конечно, знать не положено.

Наконец, мужик не выдержал. Затряс щеками, запучил глаза, показавшиеся из-за запотевших очков, заявил, что я не хочу сотрудничать и он обо всём обязательно напишет, а потом еще и допишет, что я гадкий мальчишка с неявной формой социопатии, а возможно даже и психопатии. И что это обязательно скажется на моем будущем. От моего усталого заявления, что он далеко не первый, кто пытается сломать свою жизнь и карьеру о бедного мальчика Изотова, психолух возмутился еще сильнее, покраснел и запыхтел. А потом выгнал меня из кабинета.

Нет, ну на самом деле? Они же ко мне липнут именно потому, что я Мальчик-который-всех-задолбал. Каждый следующий думает, что обязательно добьется успеха с такой вот знаменитостью. Иди теперь студент, и думай — говно ты или медок? Мухи-то летят всю жизнь.

Дома было хорошо, там не было психолухов, хотя и пригодились бы. Янлинь с кем-то трахалась, от чего я моментально ощутил глубокую и негативную говну внутри себя. И пригорюнился. Мимо проходившая баба Цао посмотрела на это дело, утащила к себе на проходную, где и выдала большую чашку офигительно вкусного чая, выпнув меня затем вместе с ней. Присев с угощением на ступеньках «Жасминной тени», я стал наблюдать за полуголыми соседками, добирающими осеннего солнышка на покрывалах недалеко от входа.

Неприятно, да, очень. Вот всегда так было. Трахаешь кого-нибудь, но так, без чувств, без особой симпатии, просто потому что дают — и всё нормально. Пофигу тебе, пофигу ей, два взрослых человека хорошо проводят время. Утром они пойдут по своим делам, а потом, позже, может быть, спишутся, а может быть нет. И идешь ты себе спокойный, довольный и чхать тебе крупным планом, что у неё может быть другой или другие. А вот стоит только ощутить к девушке симпатию, ну… Салиновского понять можно. Сам-то я взрослый мужик, циничный как продавщица одежды с блошиного рынка, а всё равно душу что-то царапает, неправильность какая-то. Вот такие мы противоречивые существа.