Выхода нет

– Кто… – Похититель детей по-прежнему был у двери, щурясь в очередную туристическую брошюру. – Кто-нибудь знает, что означает вот это слово?

Сэнди опустила свою книгу.

– Произнесите его.

– Бли-ста-тель-но.

– Блистательно. Это значит прекрасно.

– Прекрасно. – Ларс кивнул разок, механически. – Ясно. Спасибо, Сэнди.

Он опустил глаза обратно в брошюру, но по пути встретился взглядом с Дарби через комнату, и на полсекунды она попалась в прицел туповатых бусинок.

Ларс повторил:

– Прекрасно.

Дарби отвернулась.

Прошло уже больше минуты. Эшли все еще стоял рядом с ней, словно пустил корни в пол, и теперь она начинала волноваться. Она не могла просто затащить его в туалет для еще одного бодрящего разговора – первый уже привлек слишком много общего внимания.

Она застыла в ожидании его сигнала.

«Давай же, Эшли».

Дарби желала, чтобы он просто вдохнул какую-нибудь пыль и случайно кашлянул – у нее появится повод пойти к двери и начать атаку. Под рукавом она уколола палец о лезвие швейцарского ножа. Оно было достаточно острым.

«Пожалуйста, кашляни».

Она наблюдала, как Эшли колеблется там, словно ребенок на высоком трамплине для ныряния. Он был так крут, вальяжен и уверен в себе раньше, а теперь выглядел, будто только что стал свидетелем убийства. Дарби почувствовала в горле нервный спазм. Она выбрала неправильного союзника, и теперь из ситуации надо как-то выпутываться.

«Кашляй. Или ты собираешься сдать нас на…»

Эд заметил:

– Эшли, ты внезапно затих.

– Я… я в порядке.

– Эй, слушай, парнище, ты прости меня за «Круг времени».

– Всё хорошо.

– Я просто тебя подкалывал.

– Я в порядке. В самом деле. – Эшли поправлял рукав, когда говорил, удерживая носок с камнем от выпадения на всеобщее обозрение.

Эд улыбнулся, постукивая по краю стола двумя пальцами. На мгновение, пока в комнате стояла тишина, нарушаемая только ударами ее сердца, Дарби ощутила, как этот звук эхом отдается у нее в висках.

– Твой большой страх – это… ты сказал, что это дверные петли. Верно?

Эшли кивнул.

Сэнди отложила свою книгу:

– Мой – змеи.

– Змеи, ага?

– Угу-мм.

Эд глотнул кофе, продолжая постукивать.

– Мой страх – это… ну я не знаю на самом деле, как это выразить в словах. Но, думаю, я сейчас смогу.

Еще один порыв ветра, и лампы моргнули над головой. Комната угрожала погрузиться во тьму.

Ларс смотрелся, будто тень.

Эшли облизал пересохшие губы:

– Давайте… э-э, давайте тогда послушаем это.

– Хорошо. – Эд тяжело вздохнул. – Итак… вот некая трудно заработанная мудрость для вас, ребятки. Вы хотите узнать секрет того, что разрушает вашу жизнь? Это не одно большое черно-белое решение, неправильный выбор, сделанный вами когда-то. Это десятки маленьких, которые вы делаете каждый день. Это самооправдания в основном, в моем случае. Оправдания – это яд. Когда я был ветеринаром, у меня были все сорта прекрасных оправданий на каждый случай, ну например: «Это минутка отдыха, я заслужил это». Или: «Никто не сможет осудить меня за эту рюмку, ведь я только что оперировал золотистого ретривера, вбежавшего сегодня в изгородь из колючей проволоки, с глазным яблоком, повисшим на маленькой струнке». Видите? Ужасно. Это как обманывать самого себя. А потом однажды я был у Джен – ну, я имею в виду, у сестры моей жены – несколько лет назад, на большом свадебном приеме моей крестной дочери. Вино, домашнее пиво. Я принес шампанское. Но еще я принес бутылку канадского виски только для себя и спрятал ее у них в ванной, внутри туалетного бачка.

– Зачем?

– Потому что я не хотел, чтобы кто-то видел, как много я пью.

Молчание.

Дарби поняла, что его барабанная дробь по столу прекратилась.

Эшли кивнул сочувственно:

– Моя мама тоже боролась с этим.

– Но… – Эд потрепал Сэнди по плечу. – Что ж, спасибо Господу за мою кузину Сэнди, которая здесь, потому что она позвонила мне вчера в два часа и сказала, что собирается отвезти мою задницу в Денвер встречать Рождество всей семьей. И никаких извинений!

Сэнди хлюпнула носом:

– Мы скучали по тебе, Эдди.

– Итак, м-да. – Он выпрямился. – Отвечаю на вопрос «Круга времени». Мой самый большой страх – это Рождество в Авроре. Я боюсь, что моя жена и сыновья будут там у Джека завтрашним вечером. И еще больше я боюсь, что их там не будет.

Долгое время никто ничего не говорил.

Эшли сглотнул. Некоторый румянец вернулся на его щеки.

– О, спасибо, Эд.

– Нет проблем.

– Это было нелегко сказать.

– Не-а, не было.

– Бросили пить на какое-то время?

– Нет, – ответил Эд. – Я выпил сегодня утром.

Молчание.

– Это, э-э… – Эшли замялся. – Это не круто.

– Давай расскажи мне об этом, кэп.

Вновь повисла тишина, и лампы опять замигали, а пять человек, из них трое со скрытым оружием, дышали одним воздухом в этой маленькой комнате.

– Оправдания – это яд, – повторил Эд. – Делать правильные вещи трудно. Отговорить себя от этого легко. В этом есть какой-то смысл?

– Да, – сказал Эшли. – Больше, чем вам кажется. – Он целеустремленно взглянул на Дарби и поднес кулак ко рту.

И кашлянул. Один раз.