Выхода нет

Облачко серого дыма, кружась, вырвалось из раскаленных внутренностей тостера. С шипением вспыхнули салфетки. Эшли быстро провел языком по верхней губе, чувствуя вкус бензина, и тогда понял смысл всего этого.

«О, нет…»

Огненный шар вырвался через треугольное окно туалета, толкая обжигающую волну сжатого воздуха. Дарби выскочила наружу, на полсекунды опередив взрыв, ударившись о стол для пикника и затем сильно о землю, подвернув левую щиколотку.

Она услышала противный хруст.

Джей обернулась, несколькими шагами впереди:

– Дарби!

– Я в порядке.

Но Дарби знала, что это не так. Щиколотка пульсировала резкой болью. Пальцы ноги мгновенно онемели; внутри ее кеда, казалось, были разбросаны иглы и булавки, словно невидимые пальчики, щиплющие ее нервы…

– Ты можешь идти?

– Я в порядке, – повторила Дарби, и следующий всплеск огня с ревом вырвался из выломанного окна над ней, заглушая ее голос. Новая волна горячего воздуха заставила ее упасть на колени в снег.

Гостевой центр извергся вздымающимся пламенем позади, языки огня выбрасывали столб грязного дыма. Он поднимался к небу, бешеный вихрь-торнадо от раскаленных углей. Его размеры и опасная близость потрясали. Дарби чувствовала нестерпимый жар на спине, слышала свист затягиваемого, пожираемого пламенем воздуха. Ощущала угольный запах бушующего огня. Снег осветился оранжевым цветом, деревья отбрасывали костлявые тени.

Джей схватила ее за руку.

– Давай! Вставай!

Дарби попробовала снова, но щиколотка подогнулась под ней в сторону. Еще один всплеск тошнотворной боли. Прихрамывая, она поковыляла вперед.

– Он мертв? – спросила Джей.

– Не рассчитывай на это.

– Что это значит?

– Это значит – нет. – Дарби выдернула пистолет Ларса из-за пояса джинсов. Она не знала точно, был ли Эшли внутри здания, когда пары воспламенились, однако надеялась, что ее импровизированная огненная бомба как минимум опалила ему брови. Но мертв? Нет. Он не был мертв, потому что она его еще не убила. Дарби сможет расслабиться, только когда выстрелит пулей сорок пятого калибра прямо в его ухмыляющееся лицо. Не раньше.

– Я надеюсь, ты его все же достала, – сказала Джей, пока огненное инферно разрасталось за ними, затуманивая мир вокруг низовым дымом. Луна пропала из виду. Деревья стали казаться угловатыми призраками в дымке, освещенной пламенем. Горящее здание Ванапани пока сохраняло форму – клетка, охваченная огнем, вокруг эпицентра жара, от которого трещали кости.

И теперь раскаленные угольки летели, словно светлячки из темноты, обсыпая снег вокруг Дарби и Джей. Они шипели при падении, сотни крошечных метеоритов, создающих облачки пара. Слишком быстрые, чтобы от них убежать.

– Джей! Снимай куртку.

– Зачем?

– На ней бензин! – Дарби стащила с себя толстовку с университетским принтом и швырнула в снег. Секундой позже толстовка вспыхнула сине-оранжевым пламенем, как костер, когда искра коснулась ее.

Джей, увидев это, тут же сорвала с себя парку.

– Видишь? Говорю же тебе.

Всё больше угольков падало вокруг, всё больше искр кружилось в воздухе, и Дарби следовала за Джей, делая один болезненный шаг за другим. Нельзя останавливаться. Ее волосы все еще пропитаны топливом. Хватило бы одной шальной искры, а Дарби зашла слишком далеко и сражалась слишком усердно сегодня, чтобы быть убитой одной проклятой искрой.

Она отбросила мокрую прядь с лица.

– Парковка. Мы сядем там в Синенькую.

– Что это – Синенькая?

– Моя машина.

– Ты дала машине имя?

– Я запущу двигатель, чтобы тебе было тепло. И… – Дарби поскользнулась, пока они пробирались через дымную темноту, и оставила следующую мысль невысказанной: «И пока ты посидишь на пассажирском сиденье Синенькой, я пойду найду Эшли и выстрелю ему в лицо.

И покончу с этим, раз и навсегда».

Джей повернула голову, наблюдая за бурлящим пламенем через плечо, словно ожидала, что Эшли появится из руин.

– Ты… ты убила его брата.

– Да. Я сделала это.

Это все еще было внутри Дарби – да, она убила кого-то сегодня. Она ударила другого человека ножом в шею, сломала ему палец и скулу и перерезала его глотку. Как удивительно обыденно это вышло – швейцарский нож вошел в него, будто она резала мясо (и чисто технически так и было). Просто грязная, мрачная работа. И до того, как ночь закончится, Дарби знала – ей придется убить еще одного.

Джей заволновалась:

– Он любит своего брата.

– Любил. Прошедшее время.

– Теперь он не захочет на тебе жениться.

– Я… – Дарби заржала, как лошадь. – Я думаю, что этот корабль уплыл, Джей.

«Еще только один.

Я уже убила Бивиса. Остался Батхед».

В пятидесяти ярдах позади здание Ванапани застонало, словно чудовище, ворочающееся во сне; почерневшие ребра скрипели и трещали внутри огненного шторма. Тающий снег соскальзывал с крыши в потоках горячего пара.

«И затем… затем я, наконец, смогу отдохнуть».

Они уже видели Кошмарных Детей – ту дюжину или чуть больше обглоданных фигур, застывших в апокалиптической игре, засыпанных снегом по пояс, – когда Джей остановилась, указывая вниз по дороге, тыча пальцем:

– Смотри! Смотри, смотри!

Дарби протерла глаза и тоже это увидела.

Фары.