Выхода нет

Но затем семилетняя девочка подняла это – отражающее отблески огней, – и Эшли с толчком ужаса понял, что это нечто намного худшее. Это была «беретта». Джей, видимо, подобрала ее с окровавленного снега возле тела Дарби. Черт побери, и когда только успела. Он не видел. И теперь «беретта» находилась здесь, в дрожащих коготках Птички Джей.

Направленная на него.

Опять.

Он застонал:

– Ох, да ладно…

БАХ!

6:22

Эшли Гарвер снова вздрогнул. И снова его барабанные перепонки зазвенели от выстрела, который он не предполагал услышать.

Он открыл глаза. Джей все еще стояла возле снегоочистителя, разинув рот от испуга. С «береттой» в бледных пальцах, затвор застыл в заднем положении. Серый дымок еще не рассеялся, курясь в свете фар. Угольный запах горелого пороха.

Джей промахнулась.

Эшли хлопнул себя по животу, по груди, чтобы убедиться. Нет крови, нет слабости, нет боли. Его туловище и конечности были в порядке.

«Да, – осознал он. – С трех футов Птичка Джей промахнулась».

У девочки задрожала челюсть. Она перенацелила пистолет и попробовала выстрелить снова, но спусковой крючок потерял подвижность. Не было даже щелчка.

Оружие разряжено.

Где бы Дарби ни удалось раздобыть этот чудесный дополнительный патрон, это не имело значения, потому что пуля свистнула мимо уха Эшли, не причинив вреда, и улетела куда-то в замерзшие сосны. Он исчез, их последний глоток надежды иссяк, а Эшли был по-прежнему жив.

«Я бессмертный?»

Всё это было так мрачно-весело.

Огненный взрыв вышвыривает его в окно лишь с небольшими ожогами. Тот коп приезжает и в критическую секунду стреляет не в того человека. А теперь это! Маленькая Птичка Джей имела возможность убить его наверняка, в упор, но она все же промахнулась. Его бутерброд снова упал маслом вверх.

Вопреки всему!

Эшли еле сдерживался, чтобы не взорваться от зловещего хохота. Всю свою жизнь он был защищен, изолирован от неприятностей некими щедрыми, неизвестными силами. То, как он родился с внешностью и способностями хищника, чего Ларс никогда не имел. То, как его отец заполучил свой дерьмовый Альцгеймер, как раз вовремя, чтобы передать ему бразды правления «Фокс Контрактинг». Даже в безнадежной подземной ловушке в штольне под названием «Провал Китаезы» он был спасен благодаря тупейшей слепой случайности, и кости его большого пальца срослись превосходно, вопреки предсказаниям доктора – «Да, сэр, я вырасту, чтобы стать волшебником!», и действительно, вне всяких сомнений, он предназначен для больших дел.

Насколько больших?

Черт возьми, возможно, в один прекрасный день он станет президентом.

Эшли не мог больше сдерживать смех; и он засмеялся – но странно, что не услышал этого. Только звон стоял в ушах. Задумавшись над этим, он даже не был уверен, что его лицо двигалось.

«Хороший выстрел, Джей», – попытался он сказать.

Беззвучно.

Джей опустила «беретту». Теперь она казалась странно спокойной, все еще наблюдая за ним, изучая его своими голубыми глазами. Не с ужасом – нет, уже нет – но с любопытством.

«Какого черта?»

Эшли попытался заговорить снова, на этот раз помедленнее, его язык старательно выговаривал: «Хороший выстрел, Джей!», и он услышал, как это вышло наружу из его рта одним протяжным мычанием, прорвавшимся через онемевшие губы. Это был его голос – да, он исходил из его собственных легких и трахеи, – но звучал речью слюнявого дебила, которого Эшли не узнавал. Это было одно из самых страшных ощущений, которые он когда-либо испытывал.

Потом его глаза расфокусировались.

Джей расплылась, затем задвоилась. Теперь тут стояли две Птички, и обе пристально смотрели на него, и каждая держала по своей копии пистолета, убившего его.

Теплая влага скользнула вниз по его лицу, щекоча щеку. Странный запах коснулся донышка его мозга, плотный и неприятный, словно горелые перья. Эшли был в ярости сейчас, дрожа от гнева, и пытался говорить что-то еще, проклинать Джей, грозить красной карточкой, вскинуть полицейское оружие и заткнуть ее навсегда, но оно уже выпало из его пальцев. К своему глубокому ужасу, Эшли забыл, как оно называлось. Он вспомнил кое-что… что-то на «-ок». Может, «Пок»? «Док»? «Камень-и-носок»? «Тяжелый рок»? Он не был уверен ни в чем больше, и слова увядали и опадали, как бурые листья, и он тянулся судорожно за ними, за любым из них, и ухватился за одно простое.

– Помоги…

Оно вышло неузнаваемым стоном.

Потом мир перевернулся, и яснеющее небо оказалось сверху, когда Эшли свалился на снег, ударившись спиной. Пистолет лежал где-то справа от него, но он слишком ослабел, чтобы тянуться за ним. Эшли даже не знал, что уже упал, потому что в своих раздробленных мыслях был все еще в воздухе, все еще беспомощный, все еще падая, падая, падая…

* * *

– Дарби, всё закончилось.

Дарби тоже падала, когда услышала голос девочки, и она уцепилась за этот голос. Повисла на нем, как на тонкой веревке, удерживаясь в этом мире. Она открыла слипшиеся глаза и увидела тень Джей, склонившуюся над ней на фоне безбрежного серого неба.

– Дарби, дело сделано. Я подобрала твой пистолет, и Эшли собирался убить еще одного, и тогда я застрелила его.