Выхода нет

И, забыв все страхи, гнавшие его к этому костерку, он, не оборачиваясь больше ни разу назад, вернулся к краю платформы, спрыгнул на пути, и такое спокойствие, такая уверенность в том, что наконец-то он все делает правильно, охватили его, словно сбившись было с курса, он все же встал наконец на прямые блестящие рельсы своей судьбы. Шпалы, по которым он ступал, теперь будто сами уносились назад, не требуя от него никаких усилий за сделанные шаги. Через мгновение он полностью исчез во мгле.

— Красивая теория, правда? — затягиваясь, сказал Сергей Андреевич. — Можно подумать, ты в нее веришь… — ворчливо отозвался Евгений Дмитриевич, почесывая кошку за ухом.

Глава 12

Оставался всего один туннель. Всего один туннель, и цель, поставленная перед ним Хантером, цель, к которой он шел упрямо и отчаянно, достигнута. Два, может, три километра по сухому и тихому перегону, и он на месте. В голове Артема царила почти такая же гулкая пустота, как в этом туннеле, и он больше не задавал себе вопросов. Еще сорок минут, и он на месте. Сорок минут, и его поход завершен.

Он даже не отдавал себе отчета в том, что шагает в кромешной темноте, ноги продолжали, не сбиваясь, отсчитывать шпалы, он словно забыл обо всех угрожавших ему опасностях, о том, что безоружен, у него нет ни документов, ни фонаря, ни оружия, что он наряжен в чудной сектантский балахон, о том, наконец, что он никогда еще ничего не слышал ни про этот туннель, ни про опасности, подстерегающие в нем путников.

Убежденность в том, что пока он иследует своей стезе, ему ничего не угрожает, занимала все место в его сознании. Куда подевался неизбежный, казалось, страх туннелей? Куда пропали усталость и неверие?

Все испортило эхо.

Из-за того, что в этом туннеле было так пусто, звуки шагов разлетались и назад и вперед, и, отраженные от стен, гремели, постепенно удаляясь и переходя в шелест, и за спиной, и впереди, и отзывались еще через такое время, что казалось, звуки издает не только Артем, а еще и кто-то другой.

Через некоторое время это ощущение стало настолько острым, что Артему захотелось остановиться и прислушаться — продолжает ли эхо шагов жить своей жизнью?

Несколько минут Артем продолжал бороться с искушением, сам не замечая, как его поступь становится все медленнее и тише, как он помимо своей воли прислушивается — сказывается ли это на громкости эха — пока не остановился совсем. Боясь глубоко вдохнуть, чтобы шум входящего в легкие воздуха не помешал ему различить малейшие шорохи вдали, он стоял так в кромешной тьме и ждал.

Тишина.

Теперь, когда он перестал продвигаться вперед, у него вдруг пропало ощущение реальности пространства. Пока он шел, то словно цеплялся за действительность подошвами своих сапог, и остановившись посреди чернильного мрака туннеля, он вдруг перестал понимать, где находится.

Показалось.

Но показалось ему еще и что, когда он наконец опять тронулся с места, еле слышное эхо далеких шагов долетело до ушей еще до того, как его собственная нога успела ступить на бетонный пол.

Сердце его забилось тяжелее. Но через мгновение он сумел убедить себя, что обращать внимание на все шорохи в туннелях глупо и бессмысленно. Некоторое время Артем старался не прислушиваться к эху вообще, потом, когда ему показалось, что теперь последний из затихающих отголосков словно приблизился к нему, он заткнул уши и продолжал идти вперед. Но и так на долго его не хватило.

Оторвав через пару минут ладони от ушей и продолжая шагать, он к своему ужасу услышал, что эхо его шагов (его?) впереди действительно звучит все громче, будто идя к нему навстречу. Но стоило ему замереть на месте, как звуки впереди тут же, запаздывая разве что на доли секунды, тоже затихали.

Этот туннель испытывал его, его способность противостоять страху, подумал Артем. Но он не сдастся. Он прошел уже слишком через многое, чтобы испугаться темноты и эха. Эха?

Оно приближалось, теперь в этом не оставалось никакого сомнения. В последний раз Артем остановился, когда призрачные шаги слышались уже метрах в двадцати. Это было так необъяснимо жутко, что, не выдержав, вытирая со лба холодную испарину, Артем, дав петуха, крикнул в пустоту: «Есть там кто-нибудь?»

Эхо послушно отозвалось пугающе близко, и своего голоса Артем не узнал. Дрожащие отголоски понеслись наперегонки вгубину туннелей, теряя звуки: «там кто-нибудь… о-нибудь… будь…», но никто на них так и не отозвался. И вдруг случилось невероятное: они стали возвращаться назад, повторяя его вопрос, в обратном порядке набирая оброненные слоги и становясь все громче, пока в тридцати шагах от него кто-то не повторил его вопрос испуганным голосом.