Выхода нет

В.: Что имеют в виду, говоря, что понимают «сердцем»?

У.Г.: Хочешь знать? Ты делаешь допущение, что иметь «сердце» лучше, чем использовать голову. Все религиозное мышление построено на основании того, чтобы иметь доброе сердце и придавать значение и главенствующую роль ему, а не тому, что делает твоя «голова». Но я хочу сказать, что сердце предназначено для того, чтобы качать кровь. Его не интересуют твои добрые поступки. Если ты предаешься добрым делам, творя добро другим и имея доброе «сердце», это лишь создаст проблемы для сердца. Это начало твоих кардиологических болезней! И это уже будет настоящая проблема. Это ваши добрые дела ответственны за остановки сердца и инфаркты, а совсем не [плохое] функционирование сердца. Огромное значение, которое мы навязали «сердцу», совершенно неуместно. Интересно проводить различие между «головой» и «сердцем», но в конечном счете это нам не поможет.

Суть дела в том, что даже твои чувства – это мысли. Если ты говоришь себе, что счастлив, ты переводишь ощущение счастья в рамки знания, которым ты владеешь. Так что это тоже мысль. Чистых чувств вообще не существует. Ты увяз в мыслях, и эти мысли вкладывает в тебя твоя культура.

Мы также выдумали эту идею об освобождении себя от мыслей. Как ты сможешь освободиться от мыслей? Только с помощью другой мысли. На самом деле там вообще нет мыслей. Ты обнаруживаешь, что этот самый вопрос, который мы задаем себе и другим, а именно: «Есть ли там мысль?», сам рождается из мысли. Если ты захочешь посмотреть на мысль и разобраться, существует ли такая вещь, как мысль, ты обнаружишь, что есть [мысль] о мысли, но не мысль как таковая. Так что мы на самом деле не знаем, есть ли вообще мысли, не говоря уже о хороших мыслях или плохих. И того, кто мыслит, тоже нет. Тот, кто мыслит, несуществующий мыслитель, возникает только тогда, когда ты используешь мысль для достижения своих целей. Не важно, что это за цель, материальная или духовная. Используя мысли для достижения целей, мы создаем несуществующего того, кто мыслит. Но на самом деле его нет. Нет никого, кто сейчас говорит. Есть только «говорение», только «смотрение», только «слушание». Но как только ты переводишь это слушание, интерпретируешь его в понятиях системы твоей точки отсчета, ты создаешь проблему. Ее [мысль] интересует только интерпретирование и перевод. Она только усиливает и укрепляет то, от чего ты пытаешься освободиться.

В.: Это зависимость. У.Г.: Да, это похоже на погоню собаки за своим хвостом или на то, как ты пытаешься перегнать свою собственную тень. Но ты никогда не задаешься вопросом, как отбрасывается тень.

В.: Как отбрасывается тень? У.Г.: [Смеется] С помощью света. Твое желание обогнать свою тень – это бесплодная попытка. Мы ничего не принимаем всерьез. Все это легкомысленно.

В.: Я слышал, что время – деньги. У.Г.: Потому что деньги – самый важный фактор в нашей жизни. Говорят, деньги – корень всего зла. Но на самом деле это не корень всего зла; это корень нашего существования, нашего выживания. Я иногда говорю, что если ты поклоняешься этому богу, богу денег, ты будешь щедро вознагражден. Если же ты поклоняешься другому Богу – а существует он или нет, приходится только гадать, – ты лишишься всего, что у тебя есть, и он оставит тебя голым на улице. Лучше уж поклоняться богу денег.