Выхода нет

В.: Богу денег… У.Г.: Богу денег. И ты будешь щедро вознагражден. Назови мне хоть одного человека, который не думает о деньгах. Ни один человек на этой планете. Даже святых, которые говорят о своем безразличии к деньгам, они заботят. Как, по-твоему, они заполучат девяносто два роллс-ройса? Ты попробуй, купи один роллс-ройс; узнаешь, как это трудно. Для религиозных деятелей это легко, потому что другие люди отказывают себе и отдают им свои деньги. Так что можно быть богатым за счет другого человека. Сколько денег тебе нужно – это другой вопрос. Каждый должен провести свою границу. Но когда твои цели и потребности равны, проблемы очень просты.

В.: Цели и потребности что?.. У.Г.: Цели и потребности равны. У тебя нет целей сверх твоих потребностей или сверх твоих возможностей.

В.: То есть ты остаешься до известной степени здесь, в этом моменте, и имеешь дело с тем, что происходит прямо сейчас. У.Г.: Как только это становится реальностью для тебя, жить в этом мире, сложном и запутанном, созданном всеми нами, становится очень просто. Мы ответственны за этот мир. Как только потребность поменять себя на что-то лучшее, что-то отличное от того, чем ты являешься на самом деле, исчезает, прекращается и потребность изменить мир. Мне не кажется, чтобы с миром было что-то не так. Что не так с этим миром? Мир не может быть чем-то другим, нежели мы сами. Если внутри нас происходит война, мы не можем принять мир в окружающем мире. Мы обязательно создадим войну. Вы можете сказать, что все это зависит от того, кто отвечает за войну. Это всего лишь точка зрения того, кто называет другого разжигателем войны, а себя сторонником мира. Сторонники мира и разжигатели войны плывут в одной лодке. Это вроде того, как горшок сажей котелок корил или наоборот: котелок сажей горшок корил.

В.: Все эти пословицы и народные поговорки как нельзя кстати. У.Г.: Да, они кстати. Это на самом деле изречения мудрецов, которые увидели реальность мира именно такой, какая она есть.

В.: Есть старое выражение, которое гласит: «Нечего понимать». У.Г.: Понимать нечего. Я в самом деле не знаю, как понимание этого осенило меня. Понимание того, что этот инструмент [интеллект] на самом деле не инструмент для понимания чего бы то ни было, нельзя никаким образом передать. Этот инструмент заинтересован только в увековечивании себя с помощью того, что он называет «пониманием», а по сути представляет собой его собственные махинации. Он только оттачивает себя, чтобы поддерживать свою непрерывность. Как только ты осознаешь, что это и есть инструмент и другого нет, тогда понимать больше нечего.

В.: Вообще-то это довольно-таки просто. У.Г.: Да, очень просто. Но сложная структура, созданная нами, не готова принять этот очень простой факт нашей жизни, нашего существования, потому что сама его простота подорвет эту сложность. Что такое в конечном счете эволюция, если она вообще существует? Это превращение простого в сложное. Сложная структура не готова встретиться с этим – самой простотой всего процесса. Как только она понята, вся теория эволюции рушится. Может быть, и есть такая штука, как эволюция. Мы не знаем точно. Как только вы признаете, что в окружающей жизни есть эволюция, вы переносите ее на духовную сферу и говорите, что существует также и духовный прогресс. Вы скажете: «Я более развит, чем мой сосед, – в духовном смысле, более развит, чем мои собратья». Это заставляет нас чувствовать превосходство над остальными.

В.: Я более духовен, чем ты. У.Г.: Я более духовен, чем мои собратья… Итак, сама сложность, за которую мы несем ответственность, не готова оставить в покое эту простую вещь, оставить ее простой.

В.: Если мы принимаем «что есть»… У.Г.: Это очень обманчивая фраза, принимать «что есть». Очень интересно разговаривать о том, «что есть», но ты никоим образом не можешь это описать. И ты не можешь оставить то, «что есть», как оно есть. Ты даже не можешь закончить предложение и сказать «что есть, есть». Но мы не останавливаемся на этом. Мы выстраиваем потрясающую структуру, фантазийную структуру, романтическую структуру, на том, «что есть», и говорим о любви, блаженстве, благодати, или безграничности.