Выходной (10.1)

Конечно, быть чародеем означает, что технологии и я не очень хорошо уживаемся друг с другом. У вещей есть тенденция ломаться гораздо быстрее в присутствии смертной магии, но это относится в основном к электронике. Насмехавшиеся надо мной часы с Микки-Маусом были из пружинок и шестеренок, без примеси всяких там микросхем и это обеспечило им годы и годы верной службы. Однако сегодня они не зазвонили, и когда я проснулся, Микки радостно показывал, что у меня осталось меньше получаса до приезда Анастасии.

Я подскочил и молнией метнулся в душ, захватив с собой бритву. Я успел побриться только наполовину, когда в квартире прогремел взрыв, такой силы, что тонкий слой воды разлетелся каплями по полу ванной. Я, спотыкаясь, выскочил из душа, обернув полотенце вокруг талии, схватил боевой жезл (на тот случай если потребуется еще больше взрывов) и бегом кинулся в гостиную.

Люк, ведущий в мою подвальную лабораторию, был открыт и клубы розового и голубого дыма поднимались из него тонким, ядовитым потоком.

— Адский колокол, — задыхаясь и кашляя, закричал я. — Молли?!!

— Тут, — отозвалась она, сквозь кашель. — Я в порядке, я в порядке.

Я открыл несколько полуподвальных окон, на противоположной стороне комнаты, и сквозняк начал выдувать наружу дым.

— Что с моей лабораторией?

— Я смешивала кое-что, когда оно взорвалось, — ответила она на этот раз более внятно. — Только… только дай мне прибраться немного.

Я посмотрел на люк.

— Молли, — сказал я настороженно.

— Только не спускайся вниз! — ответила она голосом близким в панике. — Я уберусь тут буквально за секунду. О’кей?

Я подумал о том, что надо бы бушуя спуститься вниз с хорошей прочувственной лекцией о том, как важно не наносить непоправимый ущерб коллекции своего учителя, но вместо этого глубоко вдохнул. Если что-либо было разрушено, то лекция этого не исправит. И у меня осталось только пятнадцать минут, чтобы успеть привести себя в приличный вид и сделать что-то, чтобы убрать дымное последствие случившегося с Молли алхимического несчастья. Поэтому я решил сначала закончить бриться.

Я покладистый или как?

Едва я успел приложить кусочки бумаги к тем местам, которые я порезал, когда в спешке брился, как кто-то забарабанил во входную дверь.

— Боже мой, — раздраженно проворчал я. — Это ведь мой выходной. — Я зашел в гостиную и обнаружил, что дым практически выветрился в отличие от запаха. Мышь шагал рядом со мной к входной двери. Я рывком приоткрыл дверь, стараясь, чтобы щель не была больше пары дюймов, и затем посмотрел, кто находится снаружи.

Энди и Кирби прижались к земле по другую сторону моей двери. Они оба были грязные, изнуренные и полностью покрыты царапинами. Я мог это утверждать с уверенностью, потому, как они оба были совершенно голые.

Кирби опустил руку и осторожно посмотрел на меня. Потом он издал низкий рычащий звук, в котором я с трудом, спустя несколько секунд распознал свое имя.

— Гарри…

— Вы, должно быть, прикалываетесь надо мной. — Пробормотал я. — Сегодня?

— Гарри, — прошептала Энди. Её глаза блестели от не пролитых слез. — Пожалуйста. Я не знаю никого больше, к кому мы могли бы обратиться.

— Проклятье! — огрызнулся я. — Проклятье, проклятье, проклятье! — Я полностью распахнул дверь и отключил свои обереги. — Заходите. Быстрее, прежде чем кто-нибудь вас увидел.

Ноздри Кирби расширились, а лицо искривила гримаса, когда он вошел в помещение.

— Ох, — сказала Энди, когда я закрыл дверь. — Что-то ужасно воняет.

— Расскажите мне, что случилось, — потребовал я. — Вы оба выглядите… — Ну, я бы использовал различные прилагательные для Кирби, но для Энди. — …немного исцарапанными. Что случилось? Вы оба подрались с големом из колючей проволоки или что такое?

— Н-нет, — сказала Энди. — Ничего такого. Мы… У нас… у Кирби и у меня завелись… блохи.

Я изумленно посмотрел на них. Кирби мрачно кивнул головой в знак согласия и прошептал что-то не очень интеллигентное. Я проверил камин, который разожгла Молли, и который спокойно потрескивал. Мой кофейник висел на расстоянии вытянутой руки над огнем, достаточно близко, чтобы оставаться теплым без подогрева. Я подошел к нему и заглянул внутрь. Молли перелила туда мой стаканчик с дорогим эликсиром из «Старбакса», чтобы он оставался горячим. Если бы я собрался её убить, этот единственный акт сострадания был бы достаточной причиной, чтобы сберечь ей жизнь.

Я налил кофе в кружку, которую Молли оставила на каминной доске, и выпил немного.

— Хорошо, хорошо, — сказал я. — Начнем с начала. Блохи?

— Я не знаю, как их назвать по-другому, — ответила Энди. — Когда мы превращаемся, они там, в нашем меху. Кусают и зудят. Вначале это только раздражало, но сейчас… это просто ужасно. — Она вздрогнула, и начала беспорядочно почесывать кончиками пальцев плечи и ребра. — Я чувствую их прямо сейчас. Жующих меня. Кусающих и роющихся во мне. — Она покачала головой и с почти видимым усилием заставила руки лежать спокойно. — Становится тяжело нормально думать. Говорить. Каждый раз, когда мы превращаемся, это становится хуже.