Выхожу один я на рассвете

Я действительно держу картину словно щит. Видимо, неосознанно прикрываюсь от взоров выбравшихся из иномарок бойцов. Как я и предполагал, на стрелку к пустырю Келарь приехал в сопровождении вооруженных хлопцев.

- Так... - Не слишком уверенно Келарь делает попытку зайти справа, но движение мне столь не нравится, что я немедленно разворачиваюсь. Завернутая в брезент картина снова оказывается между нами. Уголки губ авторитета нервно подергиваются.

- Ты, дурик, это... Соображай! Оно же само может сработать!

Мою картину он явно принимает за что-то опасное.

- Я такие штучки знаю, - шепчет ему один из качков. - Противопехотная. Направленного действия. Пять тысяч шариков...

- Каких еще шариков! - Раздраженно бурчит Келарь.

- Стальных, конечно.

- Его же самого разнесет.

- Так придурок! Не понимает...

Эти ребята меня почти не стесняются, и мне ничего не остается, кроме как стоять и слушать. Они достают сигареты, щелкают зажигалками, нервно затягиваются фиолетовым смогом.

- Эй, чувачок! Что-то запаздывает твой спецназовец. Две минуты осталось.

- Он подойдет, - обещаю я.

- Подойдет или подъедет?

- Ну, наверное, объявится как-нибудь...

Забавно, но я попадаю в яблочко. Ни подходить, ни подъезжать Петр Селиванов не собирается. Подозрительный гул прижимает все живое к земле, проливается сверху свинцовой волной. Вздернув головенки, мы с изумлением наблюдаем приближающийся к пустырю вертолет. Честно говоря, в реалиях явление - откровенно жутковатое. Это по телевизору мы к ним давно привыкли, а вот вживую, слава Богу, почти не встречаем. Я поневоле сутулюсь, еще крепче обхватываю картину. От работы могучего двигателя начинает вибрировать череп, работа незримых поршней вызывает слабость в коленях.

- Атас, Келарь! Делаем ноги!

- Стоять! - Пахан тоже встревожен, однако остается паханом до конца. - Не станет он здесь... Тут же город, в натуре! Тем более, и шибздик рядом...

Вертолет плавно опускается, нас толкает вихревым потоком. Пестрый хлам - главное украшение пустыря - взлетает вверх мусорным облаком осыпается на наши макушки. Лопасти еще месят воздух, а наружу уже выбирается Петя Селиванов. Безо всякого оружия и без охраны. Тяжело ступая, он приближается ко мне.

- Принес? - Кричит Петя, силясь перекрыть гул турбин.

Я протягиваю ему картину.

- Вот и ладушки! - Он взвешивает картину, словно пытается определить ее вес. От этого странного движения команда Келаря бледнеет и вжимает головы в плечи. Петя тем временем сует картину под мышку, с ехидцей оглядывает выстроившуюся вереницу иномарок. Рядом с его воздушным, раскрашенным в боевой камуфляж гигантом - механизированные еврочерепашки выглядят жалко.

- Ну что, браток, какие проблемы? - Петя смотрит на Келаря, и тот немо шевелит губами. За шумом мотора ничего не слышно, но Петя, кажется, и не собирается ничего слушать. С озабоченностью взглянув на часы, рычит:

- Короче, так, зема. Сейчас мне некогда, но если есть претензии, выкладывай. Формулируй коротко, без лишнего базара. Если все путем, я улетаю, а нет... - Глаза Пети оценивающе пробегаются по столпившимся боевикам, вновь возвращаются к воздушному богатырю. Лицо Келаря мучительно морщится. Кажется, еще секунда, и его вырвет.

- Что? Не слышу! - Петя наклоняется к нему и перехватывает картину удобнее. - Все нормально, говоришь? Это ты хорошо сказал. Правильно. - Петя похлопывает медвежьей дланью по литому плечу авторитета. - Тогда мы это, улетаем. Слышь?

Голова Келаря дергается. Он слышит.

- Все, браток, бывай! Будут проблемы, обращайся. - Петя кивает мне. - Ну, а ты, орел, двигай за мной.

Он буднично шагает к вертолету. Ноги ватные, но я покорно следую за бывшим сержантом сороковой армии. С трудом сдерживаюсь, чтобы не оглянуться. Кое-как преодолеваю крутые ступени трапа, и дверца за нами захлопывается. Пол резко кренится, и Петя едва успевает поймать меня за ворот. Усаживая на узенькую скамеечку, довольно улыбается.

- Видал-миндал? Утерли нос твоему Келарю! Как пацану сопливому.

- Господи! Откуда у тебя вертолет?

Моя "крыша" снисходительно посмеивается.

- А кто тебе сказал, что он мой? Дружки из МЧС выручили. Они тут по вызову в одно место спешат, я уговорил подбросить.

- Так он же боевой!

- Был боевой, да весь вышел. Расцветка, верно, как у боевого, только ни ракет, ни пулеметов давно нет. Я, Тем, грамотно рассчитал: когда такая дура падает сверху, хрен что разглядишь. Так что не сомневайся, недруги твои, как пить дать, в штаны наделали.

Он с удовольствием хохочет, а у меня после вчерашней Семиной водки и Настиных ночных визгов сил на смех уже нет. Болит правое полушарие, в левом царит шепелявая пустота. Да еще этот слоновий гул...

- Одно плохо, - снова склоняется ко мне Петя. - Они сейчас в деревушке приземлятся. Это около семидесяти километров от города. Так что обратно придется либо рейсовым добираться, либо на попутке.

- А они?

- Они, паря, МЧС. Не на пикник летят, - на работу. Там сатанистов в церквушке завалило. Ночью забрались, дурачки, хотели храм взорвать, да сами под волну попали. Теперь надо вызволять козликов.

Я бессмысленно киваю.