Выключаем свет (СИ)

Мы вместе с ребятами стоим около двери в наш будущий дом на ближайшие два месяца (надеюсь и скрещиваю пальчики свободной руки, что на два). За моей спиной — розовый рюкзак, в руках — сумка с одеждой. Передо мной стоит Серёжа Трущёв, а за мной — ещё человек девять. Каждый из нас уже готов ворваться внутрь, но нам почему-то не открывают.

— А остальные уже там чай пьют и наши кровати занимают, да? — кричит кто-то сзади.

Чувствую лёгкий мандраж. Мне почему-то кажется, что по техническим причинам на всех не хватит кроватей, и кому-то одному сразу придётся уехать домой. Угадайте, кому? Девочке с розовыми волосами и огромной неуверенностью в себе (это я).

— Приготовились, — говорит какой-то мужчина, и по ту сторону двери, кажется, начинается съемка.

Я готова. Точно говорю. Сейчас бы какао.

Дверь резко открывается, меня несёт внутрь. Несёт чувствами, желанием увидеть дом, музыкой. Нас сразу встречает Максим. Я рада видеть знакомое лицо — мы общались с ним, когда проходили кастинги в проект. Рада, что не буду выглядеть во время своего появления девочкой, которую никто не обнимает при встрече. Хотя когда меня это волновало?

— Крис, привет! — говорит он, и мы обнимаемся.

Я здороваюсь с ним, потом ещё с несколькими людьми и иду занимать кровать. Даже немного бегу с сумкой наперевес. Наша общая спальня находится слева от входа и выглядит как… космическая станция? Две большие ямы с кроватями, стоящими по кругу, большие открытые окна в пол, красивая зелень в горшках и много подушек. Вижу свободную кровать в ближнем ко мне кругу и пытаюсь пробраться к ней.

— Кошелева… Кристина? — раздаётся женский голос сзади.

Я поворачиваюсь и вижу Женю Майер.

— Да, Женя, привет, — я обнимаю её и вижу через плечо девушки, как моя кровать уходит в руки Лёше Банкесу. Облом.

— Ну, мне пора, — машинально говорю я и иду ко второму кругу. И куда это тебе пора? Планы на неделю: научиться стоить коммуникацию больше, чем с одним человеком.

Во второй яме остаётся всего одна свободная кровать, и я её займу. Кидаю с расстояния двух метров сумку на матрас и плюхаюсь рядом с ней сама. Зря я боялась. Теперь можно начинать отвоёвывать вешалки и полки для одежды.

— Кристинка! — вдруг кричит Майер и подходит ко мне. — А это же кровать Серёжи?

Она показывает на соседнее спальное место.

Что? Кристинка? Она же знает, что мне уже перевалило за девятнадцать?

— Может быть, но я не знаю…

— Слушай, солнце, я здесь приземлюсь? А вон там ещё есть кровати свободные, — она широко улыбается и хлопает ресницами, как будто Серёжа Трущёв — это я.

— Майер! — говорит вдруг появившейся Максим. — Ты просто невероятная! С чего же ты взяла, что это его кровать?

— Он сидел на ней пару минут назад.

— Жень, твой Серёжа спит вон там. Беги. И удачи.

Женя хитро улыбается и уходит в указанном направлении.

— Спасибо, — почти беззвучно говорю я, что Максим вынужден читать по губам.

Моя кровать стоит прямо около небольшой лестницы, ведущей в эту яму, поэтому парень спускается сюда и, обойдя меня, садится на свою — точно такую же с синим покрывалом и большой белой подушкой — кровать.

— Она просто так от него не отстанет, — смеётся Максим.

Я вежливо улыбаюсь и выдаю короткое:

— Да уж.

— Ты же из…?

— Екатеринбурга.

— Да, точно.

— Точнее из Сысерти.

— Из Сысерти? — он улыбается, кажется, проговаривая название города про себя.

— Да, это там, рядышком.

— Такая маленькая девочка из маленького города Сы-сер-ти, — я не могу перестать улыбаться из-за его произношения привычного для меня слова по слогам.

Он складывает руки так, что правой подпирает голову, и, всматриваясь прямо мне в глаза, говорит:

— Это чудесно.

Мы бы могли и дальше так сидеть, если бы не находились на шоу под прицелом десятков камер. Но Максим уходит на кухню, а я начинаю разбирать вещи, попутно пытаясь улавливать обстановку в коллективе.

Остаток дня проходит в стиле «только музыка, только работа над собой». У нас забирают телефоны, но я успеваю позвонить родителям и Серёже. Как нам и говорили, вернут средства связи только после финала. А вместо того, чтобы болтать, зависать в инстаграме и контакте, мы будем петь, писать песни и работать. И мне это, честно говоря, очень нравится.

17 апреля, вторник

Я стою у большого зеркала в гардеробной и понимаю, что самое странное и сложное в нашей новой жизни — утро. Нас будят операторы с огромными камерами, в то время как всю комнату озаряет солнечный свет из панорамных окон. Одна часть ребят уже завтракает, другая — лежит в кроватях и молит о законных пяти минутах сна. Сегодня я отношусь к первой половине ребят, потому что, видимо, из-за стресса проснулась раньше обычного.

Пока я варю себе кофе (без корицы, здесь нет корицы!), а Софа завтракает — нас снимают камеры. Когда к нам подходят Олег и Дэни — нас снимет оператор на свою камеру. Во время того, как мы обсуждаем свой путь и опыт становления в музыке, нас снимают. Стоит рассказывать дальше о жизни в башне?