Выключаем свет (СИ)

— Да уже ничего, — отвечает она и пытается не потерять свою улыбку вновь.

— А, ну тогда ладно, удачи, Диан, — говорю я и иду мыть посуду, пока она, кажется, старается сопоставить полученную информацию сейчас и тогда. Бедная. Улыбка не сходит с моего лица. И что вы теперь будете вставлять в свой эфир?

***

Нас собирают в общей зоне, чтобы вместе первый раз посмотреть одну серию реалити. Макс как раз к этому времени возвращается с нашего балкона. Как же я скучаю. По балкону, конечно. Мой Максим и так здесь. Он садится рядом со мной и берёт одну пачку попкорна, которую я ему приберегла.

— Слушай, ко мне тут Диана, кажется, пыталась подкатывать, пока мы курили.

Я не могу сдерживать смех.

— Чего ты? Она вообще сказала, что это ты ей рассказала о моих чувствах. Что я без ума и всё такое.

Не могу перестать смеяться, боже.

— Ты ей правда так сказала?

— Ой, — сквозь смех пытаюсь ответить я ему. — Потом, давай потом?

Катя Варнава говорит, что мы будем не только смотреть, но и обсуждать серию. И для нас это словно глоток свежего воздуха. Увидеть себя со стороны и понять, как ты выглядишь в глазах тысячи зрителей — просто бомба же, да? Первый раз начинаю так сильно волноваться из-за своей причёски или голоса. Надеюсь, что я не слишком пискляво говорю в кадре. Мы все сидим на диванах с пачками попкорна и ждём, когда нам включат самое увлекательное кино из всех возможных.

— А что за серия? Новая? — спрашивает Руслан.

— Серия за первое мая, — отвечает ей Катя.

— А, это получается вот-вот. Три дня назад.

— Да, совсем свеженькая, с пылу с жару.

Мы с Максимом уже начинаем есть свой попкорн к тому моменту, как свет гаснет и загорается наш большой экран. Вдруг понимаю, что мне хочется увидеть нас с ним в одном кадре, посмотреть, как мы смотримся вместе. И плевать, как я выгляжу там. Хочу увидеть свой взгляд и убедиться. Заглянуть в его глаза и окончательно понять его душу.

Вижу своё интервью — я говорю, что ко мне здесь относятся как к ребёнку и меня никто не рассматривает как человека, с которым можно построить отношения. Не уверена, что говорила это три дня назад, но им лучше знать. По лицу видно, что мне неудобно сидеть одной перед камерой. Но, кажется, никто этого не замечает.

Ничего особенного не происходит — ребята болтают обо всём на свете. Но через несколько минут я вижу кадры ночной съемки, и замираю на первой же фразе. На экране Женя и Максим. Она распласталась по креслу, смотрит в окно, а рядом стоит он, улыбается и пьёт что-то из своей бутылки. Выглядит как довольный кот. Как же я хочу, чтобы мне показалось. Но, как только экранная Майер открывает свой рот, я застываю с чёртовым попкорном в руке.

— Чё, ты предлагаешь в комнату пойти? — спрашивает она, заигрывая. — Спасти друг друга?

— Будешь готова — дай мне знать, пожалуйста. Я уже не могу. Правда.

Майер неистово хохочет. Трогает его. Он смотрит на неё сверху вниз, как будто правда ждёт, что она сейчас встанет с кресла и кинется в его объятия. Я прикрываю рот чуть дрожащей рукой.

— У тебя же нет мужика?

— У меня нет мужика, да.

— Ну вот, чисто по-дружески. Ну чё ты ржёшь, я вообще прям красавец в этом деле, я тебе отвечаю.

Нет, нет, нет. Я пытаюсь прийти в себя, Макс произносит моё имя и касается моего плеча. Не могу терпеть это прикосновение и его самого. Отталкиваю, что есть силы. Абсолютно все ребята молчат и, вероятно, смотрят на нас. Они этого добивались?

— Я тебе тоже отвечаю, что я не подведу, — продолжает говорить экранная Майер.

— Ты всё шутки шутишь.

— Я? Ты что, не веришь мне?

— Я тебе верю, но мне уже не обязательно, чтобы ты была красавицей.

— Угу. Значит, мы сначала сестричку пели, а теперь (…) вместе.

Вместо этого слова звучит противное шипение. Вот бы весь их разговор закрыть этим чёртовым звуком.

— Короче, Женя, давай.

— Ну, не знаю. Ещё пару раз штрудель мне в руках принесёшь — может быть, сдамся.

Кадр сменяется другим, а у меня перед глазами остаётся его довольная улыбка. Лицо чемпиона, который только что стал на шаг ближе к своей цели. Я встаю, опрокидывая пачку попкорна на пол. Все смотрят на меня.

— Удачи, — говорю я, обращаясь к нему.

— Крис. — Он тянется к моей руке, но встречает только толчок и видит мою спину. Я сваливаю из этой квартиры, но идти некуда. Выхожу за дверь и теряюсь. За мной, кажется, бежит стадо операторов. Сажусь на пол за столб и обхватываю колени руками. Выдыхаю. Мне нужно собраться. Мне нельзя плакать. Слышу, как открывается входная дверь квартиры. Если это ты, то точно получишь.

— Кристина.

Это Серёжа. Он может быть уверен в своей безопасности процентов на девяносто. Я, конечно же, молчу, стараясь не выпустить из глаз свободолюбивые слёзы. Свободолюбивые. Вот бы кто-нибудь оценил мой подкол.

Серёжа поднимает меня и, обхватив за талию, ведёт в танцевальный зал. Закрывает дверь и отпускает моё тело на холодный пол. Смотрю на него. Я бы не сопротивлялась сейчас никому, кроме Свободы. Отведите меня хоть на край света, главное — подальше от него.

— И что теперь? — спрашиваю его, ощущая, как глаза наполняются слезами.