Выключатель

Всё ещё не осмеливаясь опустить руки, мужчина непонимающе заморгал. Какой ещё карантин? Случись что-то страшное, об этом непременно бы написали во всех газетах. Разве что беда произошла на днях. В конце концов, у Нейтана не было причин сомневаться в словах солдата, и он обречённо вздохнул. Волна усталости обрушилась на него с новой силой, и он пошатнулся, едва удержавшись на ногах.

— Ну ты это, не волнуйся так, мы тут быстро всё поправим. Работа у нас такая. — крупный мужчина с неприкрытой гордостью похлопал себя по выпирающему животу и вкрадчиво добавил, слегка наклонившись вперёд. — Расскажи лучше, откуда и куда идёшь? Глядишь помочь чем сможем.

— Да чем тут поможешь. Если только до главдепартамента подбросите или не знаю даже. Сам уже вряд ли доберусь, может хоть со слов моих запишете, и в столицу передадите? Такой ужас у нас творится…

Стоило Нейтану начать рассказывать всё с самого начала, как слова потекли рекой — выстроенная внутри плотина была разрушена. Игнорируя пересохшее горло, он говорил и говорил, а пристальное внимание собеседников лишь сильнее его раззадоривало. Они слушали его, не перебивая, и он с радостью поведал им обо всём, что с ним произошло, не утаив ни единой страшной детали: о себе, отце и выключателях. С каждым сказанным словом ему будто становилось легче, и он не сразу заметил, насколько солдат встревожил его рассказ. Как только он закончил говорить, они украдкой переглянулись между собой. Их взгляд показался Нейтану странным — недобрым, но и не враждебным, однако уже через мгновение они вернули себе дружелюбный вид.

— Действительно, неприятная ситуация. — подытожил первый солдат, почесав пухлый подбородок, — Ступай-ка ты и правда домой, а мы твою весточку за тебя передадим, можешь не сомневаться.

— Но вы ведь даже не записали ничего, — поражённый его равнодушием Нейтан недоуменно поднял брови.

— А нам и не надо, — солдат многозначительно покачал пальцем и указал им на товарища, — Видишь друга моего? Память у него феноменальная, от того и молчит всё время, а мне отдувайся! Давай-давай, иди уже спокойно, и нам работать не мешай.

Сопротивляться было бесполезно. Противопоставить им всё равно нечего, а прорываться вперёд силой казалось чем-то на грани фантастики, во всяком случае в его нынешнем состоянии. Послушно повернувшись к ним спиной, Нейтан сделал несколько неторопливых шагов. Возвращаться не хотелось, но и тешить себя надеждами, что ему удастся преодолеть столь долгий путь, он уже перестал.

Он не верил их обещанию, не мог заставить себя поверить. Оно казалось ему таким пустым и неискренним, что волновало его сейчас больше, чем ноющее измученное голоданием тело. О чём они безмолвно договорились, когда дослушали его исповедь? Почему так странно посмотрели? Они ведь даже не удивились, не ужаснулись. Прикрыв глаза, Нейтан постарался как можно более подробно вспомнить их лица. Тогда в их взглядах не было ни капли жалости — только оголённая решимость, граничащая с чем-то наподобие нездорового азарта. Неужели, да нет точно, они…

Внезапно ударивший в нос запах гари оборвал возникшую в голове мысль. Брови сами поползли к переносице, и Нейтан уже начал медленно оборачиваться, когда услышал за спиной короткий металлический щелчок возведённого затвора.

Собрав последние силы, он быстро отскочил в сторону, но полагаться на не присущую ему ловкость было крайне глупо. Движение вышло слишком неуклюжим и заторможенным, и пуля тотчас вонзилась ему в затылок. Острая вспышка боли ослепила Нейтана, продолжая расходиться по телу жгучими волнами, пронзающими каждый отдельный нерв. Он уже лежал на земле с широко распахнутыми глазами, с ужасом глядя на свою руку, сотрясаемую мелкой дрожью. Время словно остановилось. Короткие прерывистые вдохи больше не наполняли лёгкие, сердце бешено колотилось в ушах. Нейтан беспомощно бился в захлестнувшей его агонии, отчаянно желая лишь одного — чтобы это скорее прекратилось.

Ещё несколько секунд он слышал своё сбившееся дыхание и приближающиеся шаги, пока они не исчезли вместе с его затуманенным сознанием. Пустота наступила резко и непредсказуемо — как щелчок тумблера, раздавшийся где-то на просторах безлюдного пустыря. И не было в этой пустоте ничего, кроме тёплых родных объятий, по которым он так сильно скучал.