Выключи свет – и увидишь звёзды

И Адель объяснила Джереми роль каждого элемента: на цилиндр, соединенный с системой шестеренок, намотан трос с гирей; опускаясь, гиря приводит в движение весь механизм. Чтобы часы не останавливались, надо вовремя поднимать гирю. В современных часах подзавод делается автоматически, но еще есть часы, которые заводят при помощи ручной лебедки.

– Тех, кто за это отвечает, называют смотрителями часов. Заводить башенные часы – нелегкая работа, чтобы ее выполнять, нужны чертовски сильные руки. К счастью, из-за большой высоты колоколен часы можно реже заводить.

Адель рассказала Джереми о системе шестеренок и о спусковом механизме, который поддерживает постоянную скорость вращения анкерного колеса и тем самым обеспечивает ровный ход часов; показала место крепления циферблата, расположенного снаружи, и, наконец, подробно описала работу сложного механизма, который приводит в движение молот, бьющий по часовому колоколу, и определяет количество ударов. Джереми слушал Адель, восхищенный ее знаниями и страстью, с которой она рассказывала ему об устройстве часов.

К моменту окончания урока Джереми потерял счет времени.

– Вы и правда мастер времени.

– Часовой мастер, – поправила она улыбаясь. – А ты и правда органист?

– Если в этой церкви есть орган, я сейчас же могу вам это доказать.

– Я верю тебе на слово, к тому же мне сейчас совсем не хочется встречаться с новым священником. Мне слишком нравился его предшественник.

– Может быть, он еще проводит службы?

– Не думаю, – ответила она. – Он уже в те давние времена был в весьма почтенном возрасте. Пойдем снова спустимся в галерею, я хотела бы напоследок полюбоваться видом на город.

– Напоследок? Вы куда-то уезжаете?

– Да, послезавтра, и вернусь сюда только чтобы сесть на обратный рейс.

– Понятно, – вздохнул Джереми.

– Что понятно? – спросила Адель.

– Ничего… Пойдемте любоваться видом.

Солнце уже клонилось к закату, когда они покидали колокольню, и у Джереми, который помнил, что зашли они туда незадолго до полудня, появилось странное чувство, что время ускорило свой бег – так быстро оно пролетело. Адель направилась к площади, он пошел за ней.

– Ты собрался весь день за мной ходить? – спросила Адель, обернувшись.

– Да нет, нам просто по пути, – пробормотал он в ответ.

– И куда ты идешь?

– Туда, – ответил он, показывая пальцем перед собой.

– Ну что ж, тогда наши дороги здесь расходятся, мне пора свернуть на эту улочку, нужно кое-кого навестить.

– Но мы еще увидимся? Вы пообещали рассказать мне историю.

Адель пристально на него посмотрела; она, умевшая по выражению лица и взгляду собеседников угадывать их мысли и чувства, никак не могла прочесть Джереми.

– Когда ты готовился к этому путешествию, у тебя был какой-нибудь план?

– То есть?

– Например, ты как-то планировал зарабатывать на жизнь?

Джереми кивнул с уверенным видом. На самом деле он, конечно, ничего не планировал. Да и к отъезду особо не готовился, лишь позвонил матери и сказал ей, что уезжает, так что это путешествие было для него чистой импровизацией. Его напускная уверенность ни на секунду не обманула Адель. Когда много лет назад Джанни снисходительным тоном спросил, что же она будет делать, когда сойдет на берег, Адель ему с таким же гордым и уверенным видом, какой был сейчас у Джереми, ответила, что хорошо продумала свой отъезд и попросила избавить ее от подобных вопросов. Наверняка Джанни ей тоже тогда не поверил. Адель положила руку на плечо Джереми:

– Думаю, тебе пора, ведь у тебя наверняка еще куча дел. Городок маленький, так что мы еще увидимся.

Адель спускалась по наклонной узкой улочке и не могла понять, зачем она соврала Джереми, ведь она не собиралась никого навещать. Остаток вечера она провела, задавая себе все тот же вопрос и не находя на него вразумительного ответа.

Джереми в одиночестве прогуливался по улочкам, держа руки в карманах, и думал о будущем. Он купил путеводитель, уселся с ним на бортик фонтана и отметил карандашом все заведения, где по вечерам играли музыканты. Если ему повезет, он найдет место, где сможет воплотить свою истинную мечту и страсть – играть джаз. Он заглянул в несколько заведений, в одном из них был неплохой оркестр, но джаза нигде не играли. К полуночи Джереми сдался. Он еще чувствовал тяжесть в ногах после долгой дороги из пригорода до порта, и все его тело ныло после путешествия третьим классом. Две ночи в пути он спал, свернувшись калачиком на деревянной скамейке. И это не считая времени, проведенного стоя на палубе. Джереми вернулся в гостиницу неподалеку от порта, в которой он снял номер еще утром. Это была крошечная комнатка, где стояла лишь кровать с решетчатой спинкой и висела картина маслом – написанный крупными мазками сельский пейзаж, но матрас оказался удобным, а белье свежим. Улегшись в постель, Джереми принялся вспоминать моменты, проведенные на колокольне. А когда он закрыл глаза, перед ним возник не часовой механизм, а взгляд Адели, которая сейчас спала где-то в паре кварталов от него.